А что “и”? Не знаю.
Поднимаю воротник на своём новом “Armani” и подставляю захмелевшее лицо ледяным, пушистым снежинкам.
Вот красивые, заразы, а какие холодные. Колючие!
Прям, как моя заносчивая Аврорка!
Такси тормозит прямо напротив входа. Господи, тут езды-то пять минут, а я так и не придумал, что ей скажу.
Ладно, сейчас я... Быстренько. Дорогой набросаю план действий.
Аврора
Оттягиваю. До последнего откладываю этот непростой звонок.
А вдруг не захочет меня слушать и пошлёт?
Нет, заставлю! Не уйду, пока не выскажусь и только пусть попробует выставить за дверь этой шикарной “квартиры друга”. Без него не уеду! И не потому что бабуля пригрозила, что без Макса на порог не пустит. Просто я так больше не могу!
Скучаю по этому ненормальному. Ни одно дело не клеится, всё из рук сыплется, когда вот так. Когда без него...
А может без звонка? Нагрянуть прямо, как снег на голову?
Нет. Некрасиво. А вдруг он не один...
Стоп, Аврора! Прочь подобные мысли из головы!
Чувствую, что этот дурак тоже мается. Скучает...
Ну, всё, всё!
Сейчас в такси сяду и наберу.
Вхожу в лифт и тыкаю на первый. Вот зараза! Чуть ноготь не сломала!
Нервы! Нервы! Километры нервов закрутилась внутри в твёрдый, как камень клубок.
Запахиваю шубку-халат и накручиваю на палец так и не захотевший укладываться локон.
Скорей бы...
Запрыгиваю в наконец-то соизволившее прибыть такси и нервно расправляю на коленях платье.
- Добрый вечер! Таганская тридцать шесть. – Стыдно даже адрес чуть ли не соседнего дома нвзывать, но и ноги ломать на каблуках да ещё и по льду – не резон.
- Ну, привет, Аврора! Как же я соскучился, дорогуша! – знакомый мужской голос звенит в голове, как колокол, отпечатыается в сознании раскалённым клеймом.
- Самойлов? – щёлкает в мозгу не предвещающее ничего хорошего озарение, а вместе с ним и кнопки на всех четырёх дверях “Шевроле Aveo”.
- Даже помнишь? Польщён. – Скалится урод, красуясь своей неизменной щербиной между передних зубов.
- Выпусти меня, гад! Открой! – отчаянно дёргаю ручку двери. Шарю руками по тонированному стеклу. – Отпусти, я сказала! – телефон выпрыгивает из рук и устремляется на переднее сиденье. И, прежде чем привстать и перегнуться за ним, я замечаю такую родную фигура Макса в свете фонаря около моего подъезда.
- Макс! Макс! Максим, я здесь! – луплю по стеклу, всхлипываю, наивно полагая, что мой любимый услышит эти отчаянные вопли.
Пара секунд и фигура Макса начинает от нас отдаляться. Он всё меньше и меньше... Пока не превращается в маленький, чёрный штрих, оставшийся там, за поворотом в сторону неизвестности.
Глава 40
Просыпаюсь от того, что кто-то дотрагивается до моих век.
Ну конечно! Весь этот кошмар мне просто приснился! Уснула... наверное, у родителей... или... в такси?
- Ма-акс?
Нет. Это не он! Кто-то грубыми, пропитанными запахом дешёвых папирос и сушёной рыбы, пальцами раскрывает мне глаза и тусклый, жёлтый свет старой настольной лампы полосует по сетчатке, как скальпель.
- Где я? – резко сажусь и натягиваю пониже короткий подол расшитого камнями платья. Душная, пыльная комната какой-то давно неремонтированной “сталинки” встречает меня неприветливым холодом и ядрёным перегаром.
- У меня в гостях, киса. Жаль только, что весь Новый год проспала. А я думал, вместе отметим, развлечёмся. – Пробегается затуманенным водярой взглядом по моим ногам, скользит по декольте и застревает в зоне губ.
- Что тебе от меня нужно? Мало в прошлый раз показалось? – повелительно вскидываю подбородок, а мой внутренний голос, запуганный и забившийся вон в тот, прикрытый отодранными кусками обоев угол, кричит: “Аврора, прикуси свой длинный язык!”
Подходит ближе. Ставит напротив меня стул, крутит его по грязному полу, вызывая в моей и без того раскалывающейся голове, немыслимый скрежет. Седлает обветшалую мебель и рыкает так резко, так злачно, что мне кажется, около моих ушей ударили в барабаны.
- В прошлый раз ничего не было, дура! Зато теперь... Предвкушаю...
- Слушай, Юрий... Давай мы разойдёмся по-мирному и я сделаю вид, что ничего не случилось. Даже закрою глаза на то, что ты, сукин сын, вырубил меня ударом по голове.
- Двумя. – беззубо ржёт этот отброс. Гордится собой что ли?
- Это ты за мной следил последние два месяца?
- А как же. – Закуривает “Приму” и выдыхает едкий дым в сторону моего декольте.
- Значит, и в квартире у меня тёрся тоже ты. – Делаю умозаключение и отодвигаюсь на самый край дивана. – Я и это готова забыть, если ты в ответ забудешь мой адрес, номер телефона и сам факт моего существования.
Обхватываю себя руками. Согласится или нет? Если не совсем дурак, должен опомниться и отпустить меня. Тем более, после двух лет лишения свободы, должен поумнеть. Хотя... По внешнему виду не скажешь. И опять же, не поверит. Мне? Той, что собственноручно сдала его властям? Вряд ли.
- Думаешь, для этого я тебя выслеживал столько времени? Чтобы отпустить? – смеётся адовым голосом. Как из самой преисподней.
- Тогда что тебе нужно? Деньги? Сколько? Говори! – если честно, на это не стоит и надеяться. Знаю, что дело не в этом. Урод хочет мести. Вот только что он задумал?
- Что ты, киса. Я жду от тебя другого. – Наслаждается каждым словом. И моим страхом, ледяным хромом ползущим по рукам. Тушит сигарету в паре сантиметров от моей ладони, лежащей на деревянном подлокотнике дивана. – Хочу, чтобы ты попросила прощения за тот случай. Чтобы в ногах у меня валялась. Как тебе такая сделка?
- Ты больной! – вскакиваю и начинаю метаться по комнате. – Психически нездоровый, понимаешь? Юр, давай, ты меня отпустишь и я договорюсь с лучшими врачами Моск...
- А потом отдашься мне. Добровольно. Будешь умолять меня об этом. – Прерывает моё предложение стальным голосом.
Больной!
Нервно и делано громко смеюсь в ответ, а внутри всё покрывается ледниками от серьёзности его тона. Знаю, что эта мразь ни перед чем не остановится. Как тогда, два года назад, когда на протяжении трёх месяцев жил в доме напротив и подсматривал за мной в окно. Вуайерист хренов! И даже после первого предупреждения, не задумываясь о последствиях, этот дебил зажал меня посреди белого дня в углу, возле почтовых ящиков.
Знаю, что теперь будет ломать в попытке получить задуманное. До последнего. Как тогда, даже находясь под охраной и в наручниках, посмел наброситься на меня в зале суда.
