— Не принимай близко к сердцу. Сворачивай свой переносной травмпункт и отправляйся спать, — негромко, но властно приказал Суровый.
— Да, конечно.
Почему-то на душе было горько и уныло. Я понимала, что мне нельзя показывать чувства, нельзя вообще испытывать хоть что-то к этому человеку.
Но я уже не могла остаться равнодушной и переживала лишь за то, чтобы это поскорее меня отпустило и больше не волновало.
Собрав аптечку, я торопливо пожелала Суровому спокойной ночи и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.
— Постой. Ты сказала о магазинах. Но поужинала ли ты? — остановил меня вопросом Суровый.
— Да. Заур отвёз меня в ресторан. Он сказал, что там вкусно кормят.
— На лице написано.
— Нет, что вы. В ресторане замечательная кухня и очень уютная обстановка.
— Но… — подсказал Суровый.
— Но к нашему столику подошёл не самый приятный человек.
Суровый моментально изменился в лице и даже его осанка стала другой.
Мужчина мгновенно напрягся.
Его поза стала угрожающей. Он словно готовился к прыжку, как самый настоящий хищник, почувствовавший угрозу.
— Он представился Маратом Рашидовым.
Лицо Сурового стало напоминать камень. Тёмные глаза сузились и стали по-настоящему чёрными и безжалостными.
— Он хотел видеть вас.
Суровый оскалился. Этот оскал был пугающим и не обещал ничего хорошего. Поневоле я поёжилась и сделала шаг назад.
— Иди спать. Я поговорю с Зауром. В следующий раз охраны будет больше, — последние слова он словно сказал самому себе.
В следующий миг мужчина отвернулся ко мне спиной и начал звонить, раздавая приказы и говоря суровым тоном на своём родном языке.
Его поза — спиной ко мне — намекала, что разговор окончен. Мне ничего не оставалось, кроме как подняться к себе и попытаться уснуть.
=46=На следующий день Суровый остался в доме. Это не означает, что он постоянно находился рядом со мной.
Мужчина занимался своими делами, он много работал в своём кабинете, прогуливался по двору и почти всё время «висел» на телефоне, решая важные вопросы.
Но в доме, буквально в каждом уголке ощущалось его присутствие.
Даже прислуга вела себя иначе. Это надо было прочувствовать, чтобы понять.
Обычно близость Сурового вызывала у меня лёгкий приступ паники. Но сегодня мне было спокойнее от того, что он рядом.
Однако день стал необычным не только по этой причине. Обед проходил в просторной столовой, мы сидели по разным сторонам длинного стола и ели приготовленное.
Сегодня повар Сергей порадовал салатом из карамелизированной груши, свеклы, сыра и орехов и тайским супом со сложным названием «Том Кха Гай». Оба блюда были необычными на вкус для меня, но довольно приятными.
— Поужинаем вместе, — произнёс Суровый, как ни в чём не бывало.
Я проглотила ложку кокосового супа, совершенно не почувствовав вкуса, и переспросила, не веря, что мужчина обращался ко мне:
— Вы говорите со мной?
— У тебя есть другие варианты?
— Может быть, вы просто озвучили свои мысли вслух? — предположила я.
— Я говорил именно с тобой, Настя. Сегодня мы ужинаем вместе.
— Вы останетесь в доме?
— Я имел в виду не ужин в стенах дома. Ужин в ресторане.
После этих слов мои пальцы слегка ослабили нажим и вилка просто упала на стол, громко звякнув.
Я подняла столовый прибор и с досадой заметила, что запачкала свою блузку брызгами заправки для салата. Нужно было сразу застирать пятно, чтобы не дать ему впитаться.
— Извините, я скоро вернусь!
Я вихрем пронеслась на второй этаж. Мои щёки горели, а сердце колотилось безумно быстро. Отчего? Это же было простое приглашение на ужин! Ничего особенного. Но я не ожидала от Сурового ничего подобного.
Боже, что бы это означало?
Оказавшись в своей комнате, я сразу же сняла светло-серую блузку и, намылив пятнышко, осторожно застирала его под водой, чтобы не осталось катышек на ткани.
Позади моей спины раздался шорох. Подняв взгляд, я увидела в отражении… Суроого, прислонившегося плечом к дверному косяку. Не таясь, он разглядывал меня сзади, а я не могла оторвать взгляда от его красивого, холодного лица.
Спустя секунду я поняла, что так и стою перед ним, в юбке и в бюстгальтере. Я вздрогнула, выключила воду и, обернувшись, прижала блузку к груди.
— Зачем вы вошли сюда?! Я не одета.
— Да уж, я понял. Ты слишком быстро убежала из-за стола.
— И это повод врываться без стука?
— Ты не закрыла дверь, — парировал Суровый и был прав.
Я не помню, чтобы закрывала за собой дверь. Вот же растяпа! Самая настоящая…
— Впредь я буду более осторожной. А сейчас, если позволите, я бы хотела переодеться.
Я намеревалась выйти из ванной комнаты. Для этого мне нужно было пройти мимо мужчины, застывшего в дверном проёме. Когда я поравнялась с мужчиной, он задержал меня за локоть.
— С тобой всё в порядке?
— А что со мной может быть не так? — спросила как можно более равнодушно, стараясь не реагировать на его близость и и пытаясь не дышать его парфюмом и запахом мужского тела, словно тот был последним глотком свободного кислорода.
— Ты беременна. Я решил, что у тебя приключился острый приступ тошноты или резко ухудшилось самочувствие.
Тёмные глаза Сурового застыли напротив моих глаз. Если бы я пригляделась пристальнее, то смогла бы увидеть в его глазах своё отражение.
Но я боялась пропасть в тяге к этому мужчине и поспешно перевела взгляд в сторону, на нейтральный кафель светло-бежевого оттенка.
