— А я сумею?
— Да, конечно. У меня нет способностей к магии, но я знаю, что у тебя есть этот дар. — Он приподнял ее подбородок и пристально посмотрел ей в глаза. — Анна, я вернусь. Клянусь, что вернусь.
Она молча вышла из ванны и протянула руку к лежавшему на полке махровому халату. Одним движением Анна накинула его на себя и, обернувшись к Цезарю, смерила его хмурым подозрительным взглядом.
В глубине души она понимала, что он говорил правду — просто физически ощущала искренность, идущую из его сердца. Но ведь в течение двух веков она взращивала в себе недоверие к этому мужчине, поэтому ее по-прежнему терзали сомнения.
— Цезарь, но чего оракулы хотят от тебя? И почему именно сейчас?
— Кто знает?.. — Он тяжко вздохнул. — Как правило, они не считают необходимым объяснять свои действия.
— Они очень сильны?
Странная и загадочная улыбка заиграла на губах графа.
— Они самые могущественные из демонов, — ответил он.
Могущественные? И тут ее осенило. Она воскликнула:
— Тогда пусть помогут мне.
Цезарь вышел из ванны и потянулся к полотенцу.
— Я попрошу их о помощи, но не питай особых надежд. Оракулы вмешиваются только в том случае, когда считают это своим долгом.
Ее надежда умерла, едва зародившись.
— Очень удобно, — пробормотала она.
Граф пожал плечами и вышел из ванной. Анна последовала за ним. Вернувшись в комнату, они начали одеваться. И оба молчали.
— Ты, кажется, говорил, что оракулы пришли за тобой в ту первую ночь, — пробормотала наконец Анна.
Цезарь перехватил волосы на затылке кожаным ремешком и коротко кивнул.
— Si.
— А может… ты один из них?
Он криво усмехнулся.
— Я не обладаю силой, которая позволила бы мне стать оракулом. Поэтому я всего лишь слуга.
Она фыркнула.
— Ты?.. Слуга?.. Какая нелепость…
— Я не говорил, что я преданный слуга. — Он коснулся отметин на ее шее, и по телу Анны пробежала дрожь удовольствия. — Что ж, мне пора. Я должен идти. Если им придется еще раз вызывать меня, я потом буду мучиться несколько дней.
Мгновение Анна все еще цеплялась за свои подозрения. Наверное, потому, что это была последняя линия ее обороны, за которой следовало полное, хотя и сладостное поражение. Глубоко вздохнув, она кивнула:
— Да, иди.
— Я скажу, чтобы тебе принесли ужин. — Он запечатлел на ее губах нежный поцелуй, потом поднял голову и посмотрел на нее с беспокойством. — Не выходи из этих комнат. Если что-нибудь понадобится, скажи стражу у двери. Просто крикни, и все.
Еще раз поцеловав ее, Цезарь повернулся и пошел к двери. Он уже перешагнул через порог, когда она тихонько окликнула его:
— Цезарь…
Он остановился.
— Что?
— Будь осторожен.
Моргана разглядывала симпатичного мертвого демона, лежавшего у ее ног. Адар вернулся, как ему и было приказано, и получил заслуженное вознаграждение.
Именно такое, которого, по ее мнению, он был достоин.
Любой низкопородный демон, который посчитал бы для себя возможным попробовать крови королевы, заслуживал смерти.
По крайней мере она позаботилась о том, чтобы его смерть была быстрой, пусть даже и очень болезненной.
— Вампиры?.. — Она пнула ногой безжизненное тело. — Какая глупость…
Модрон, до этого стоявшая в дверях, шаркающей походкой прошла в комнату, и смрадный запах заполонил всю спальню.
— Но Адар был совершенно уверен, что логово, где прятали Сибил, принадлежит вампиру. Могущественному вампиру, с которым находятся несколько его собратьев. — Белые незрячие глаза старухи зловеще светились в полумраке комнаты. — А мы с тобой знаем, что Адары никогда не ошибаются.
Моргана опустила руку и с легкостью, поразительной для столь изящной фигуры, подняла тело Адара и вышвырнула его в окно.
— Будь проклята его презренная душонка! — прошипела она, глядя на пробитое трупом оконное стекло. Она твердо верила, что необходимо убивать посланцев, приносящих плохие вести. — Но если это вампиры, то с какой стати им лезть в это дело? Им безразличны все, кроме их собратьев.
— Откуда мне знать?
Моргана развернулась и ударила старуху по уродливому лицу. Дурное настроение до сих пор не оставило ее.
— Будь ты проклята! Ты ведь предсказательница, не так ли?
Модрон повернулась и, сплюнув кровь на пол, злобно усмехнулась.
— Мои видения — это не картинки кабельного телевидения, которые можно включать и выключать с помощью пульта дистанционного управления. Они появляются, когда им вздумается. К тому же они не так достоверны, когда дело касается вампиров.
Моргана разразилась проклятиями. Она никогда не любила вампиров. О, они были замечательными любовниками, и никто не мог бы отрицать, что они самые красивые из демонов, когда-либо появлявшихся на этой земле. Но, на ее вкус, они были упрямы, непредсказуемы и слишком высокомерны. Более того, они отказывались подчиняться ее воле, хотя им и подобало подчиняться ей, королеве.
— Прекрасно! В таком случае я сама о себе позабочусь.
— Ты собираешься бросить вызов вампирам?
— Конечно, нет, безмозглая дура, — проскрежетала Моргана, откидывая длинные рукава шелкового платья. — Даже моего могущества не хватит, чтобы одержать верх над целой шайкой живых мертвецов.
— Тогда что же ты собираешься делать?
— Ну… если я не могу последовать за своей добычей… Похоже, мне придется сделать так, чтобы добычу доставили ко мне. Подай мне мой кинжал.
Модрон подняла вверх скрюченный палец.
— Нет. Ты слишком слаба…
Моргана вновь ударила ее по лицу. На этот раз удар был такой сильный, что старуха отлетела и врезалась в стену.
— Презренная карга… — в ярости пробормотала Моргана и подошла к комоду, где хранила свои самые ценные сокровища.
Королева выбрала кинжал, некогда принадлежавший могущественному магу, взяла небольшую деревянную миску, затем вернулась к постели и уселась на ней скрестив ноги. Закрыв глаза и не обращая внимания на тихие стенания Модрон, она начала глубоко дышать, стараясь собраться с силами.
Еще будучи в Авалоне, Моргана смогла коснуться сознания своей жертвы. Женщина была погружена в глубокий сон, и королеве удалось лишь легонько к ней прикоснуться, но и этого прикосновения оказалось достаточно, чтобы определить: в жилах незнакомки течет сильная кровь древних.
Слишком сильная.
Поэтому Моргана не могла откладывать уничтожение этой мощной силы, которая в самом скором времени могла бы угрожать ее могуществу.
