– Не знаю, честно… – Лия отвела от меня взгляд, будто пытаясь таким образом избежать моего любопытства. – Давай поспим до вечера? Не хочу пропустить все веселье.
Так и не взглянув на меня, Ли легла на спину и закрыла глаза, нагло проигнорировав мой интерес. И почему-то сейчас я не верила, что она ничего не знает об этой девушке. Возможно, с тайнами матери я готова была смириться, но вот молчание Далии невероятно сильно терзало меня. Они так старательно избегают всех тем о белой леди, что мне ничего не остается, кроме как поинтересоваться у мужчин. Вначале первой мыслью было обратиться с вопросами к Каю, ведь он не раз утолял мое любопытство, но потом ко мне медленно пришло осознание, что теперь я вряд ли смогу так просто с ним заговорить. И понимание этого оказалось ударом – тяжким, режущим.
Раздавленная и мучимая мыслями, я долго еще лежала, прокручивая в голове все события этого дня, до тех пор, пока не провалилась в глубокий и беспокойный сон.
Глава 13. Ночь зимнего солнцестояния.
Мне снилась охота. Однажды мы с Далией и другими охотниками ушли глубоко в лес, чтобы поохотиться на оленей. Красивые и величественные создания. Это была не первая моя охота; наверное, потому я чувствовала себя так уверенно. Тогда я отбилась от отряда и сама нагнала самку северного оленя. Пустила в нее стрелу без размышлений. Но стоило пронизанному ядом наконечнику воткнуться в тушу лесного создания, меня сковало странное чувство, которое раньше я не могла описать словами. Сейчас я знала, что это было. Страх.
Тогда я впервые ощутила липкий, противный, скользкий страх, сковавший меня своими невидимыми щупальцами. Когда я подошла к оленихе, она уже была мертва. Но я не почувствовала ни облегчения, ни удовольствия от этой ненужной жертвы. Я заметила, что самка была беременна. И осознание того, что я забрала не одну, а несколько жизней, навалилось на меня тяжким грузом. С тех пор я не люблю охоту.
Наверное, беспокойный сон еще долго удерживал бы меня в прошлом, где я неподвижно стою рядом с оленихой и чувствую, как слезы наполняют мой источник. Но голос Далии и легкое прикосновение к моему плечу помогли мне вырваться из лап воспоминания, которое я предпочла бы стереть из своей памяти.
Я лениво приоткрыла глаза и взглянула на склонившуюся надо мной охотницу.
– Так ты все пропустишь, лежебока, – сказала она, улыбнувшись, и выпрямилась.
Далия преобразилась. Собранные в хвост волосы подчеркивали изящные черты ее лица, а темная туника и кожаные рейтузы делали ее невероятно сильно похожей на мать.
– Вставай, Лив. Демоны уже собираются внизу. Отец скоро начнет свою речь. – Далия придвинула ко мне стопку сменной одежды и спешно направилась на выход. – Переодевайся. Жду тебя внизу!
Она оставила меня одну, а я еще несколько минут полежала, сверля взглядом ткань балдахина, словно пытаясь прийти в себя после сна. Присутствовать на празднестве не было никакого желания. Я никогда не понимала этого общего веселья, безудержных танцев, бесконечных разговоров за выпивкой и не стремилась к подобному времяпровождению. Охотники частенько выбирались в столицу, засиживались в тавернах до утра, делая вид, что они такие же, как люди, и что веселье им не чуждо. А я не понимала этого; не понимала, как можно притворяться тем, кем ты не являешься.
Но сегодня мне предстоит натянуть на себя радостную маску и скрыть за ней свое равнодушие. Ради Далии. Ради нее я готова это стерпеть.
Когда минуты безделья превратились в наглость, я поднялась с кровати, сняла рубаху и, оставшись только в темных кожаных рейтузах и ботфортах, натянула на себя белую тунику с разрезами по бокам, длинными рукавами и плотным воротником. Мне не нравились светлые оттенки, но из всей принесенной мамой одежды только эта туника имела высокий воротник, который позволял скрыть укусы демона. Незачем остальным лицезреть эти следы…
Пригладив волосы, я вышла из нашего с Далией обиталища и направилась к каменным ступенькам. Внизу, в глубине горы, слышались голоса и смех. Наверху не было видно ни одного демона; кажется, они все уже собрались на празднике. Но вот рядом с каменной лестницей, ведущей вниз, стоял Арон и глядел в ту сторону, где находился выход из пещеры. Снаружи было темно, и лишь яркие лунные лучи проникали внутрь горы и освещали каменные стены, смешиваясь со светом факелов.
Отец одарил меня теплой улыбкой, когда я поравнялась с ним, а мне вдруг стало так неловко от того, что он все это время ждал меня. Темно-сиреневые глаза смотрели на меня с надеждой и уважительным восхищением, так, будто отец был безмерно горд мной. Только вот ни ему, ни мне гордиться нечем.
– Прости, что заставила ждать, – сказала тихо, потупив взгляд. – Я пришла бы сама. Тебя все ждут.
– Верные демоны готовы ждать вечность, – спокойно произнес в ответ Арон. – Я ждал свою дочь тридцать лет, и несколько минут задержки мне простительны. Хотел посмотреть на тебя без суеты и шума… – Низкий голос отца отличался мягкостью. Но говорил он в таком тоне только с близкими; в остальных же случаях его голос приобретал жесткие, холодные нотки. – Жаль, что я не видел, как ты росла.
Я нерешительно подняла глаза и, столкнувшись со взглядом отца, почувствовала, как по телу разливается приятное тепло, вызванное этой отцовской добротой.
– И теперь, – продолжил папа, – мне остается только любоваться своими дочерьми, как произведениями искусства. – Он улыбнулся, взял меня за руку и коснулся губами дрожащих пальцев. Сейчас мне не хотелось прятать руки. Тепло отца согревало меня и обволакивало нежностью. – Идем.
Арон прижал меня к себе, и я, поняв, что он не собирается спускаться по лестнице, обхватила его шею руками и зажмурилась в предвкушении очередного полета. Кажется, отец ощутил сковавшее меня напряжение, и с его уст сорвались слова:
– Ничего не бойся, ветерок. Усмири свой страх, повелевай им сама, а не позволяй ему управлять твоим сознанием. Ты очень сильная, Ливия.
Он резко распахнул два огромных черных крыла и, крепко держа меня в своих объятиях, нырнул в глубокий тоннель. Чем ниже мы опускались, тем теплее становился воздух, впитавший в себя запах можжевельника, земли и гари. Тоннель постепенно расширялся, и вскоре мы мягко приземлились на твердую поверхность.
Отец отпустил меня, и я тотчас ощутила на себе любопытные взгляды демонов, собравшихся в этой пропасти. Голоса стихли, и только бешеный стук сердца звенел в ушах. В середине ямы был разведен огромный костер, вокруг которого расположились некоторые демоны; другие восседали на больших камнях поблизости. Среди взрослых демонов мелькали и дети – маленькие крылатые создания с большими невинными глазами.
Я заметила в толпе Кая – он стоял недалеко от костра в окружении Анориона, Элуны и еще нескольких незнакомых мне демонов. И смотрел на меня. Но не так, как остальные, – его взгляд говорил о каком-то диком желании; синие глаза изучали меня с жадностью. А затем он скользнул взглядом по моей шее, прикрытой белоснежным воротником, и на его губах растянулась довольная, насмешливая улыбка, которую он поспешил спрятать, сделав при этом большой глоток из прозрачного стакана, наполненного какой-то золотистой жидкостью.
