В последнее время Кьяра выглядела как-то иначе — тише и скромнее, чем в первые недели во дворце. Она не обнималась и не целовалась со всеми встреченными молодыми людьми в обеденной зале и в коридорах, говорила сдержанно, но вместе с тем язвительно. И, по словам Анны, на посиделки и тусовки с молодежью не ходила, днями пропадала на своих подготовительных курсах, а вечерами работала. Интересно, что случилось?
— Ой, — смутилась Кьяра. Потом подумала немного и решилась: — Конечно, хочу!
— Тогда налей нам, пожалуйста, кофе из машины в приемной и садись, — кивнула Элоиза на кресло возле кофейного столика. — Там есть пара кусочков торта, мы можем их доесть. А то мне кажется, что у меня вообще сил нет, я до своих комнат не доберусь, — она выбралась из-за рабочего стола, в глазах привычно потемнело, но она все же аккуратно перебралась в кресло, держась за тот самый стол.
Кьяра принесла кофе и взяла себе торт.
— Донна Эла, а можно вас спросить?
— Можно, — кивнула она. Конечно, она сейчас не сказать, чтобы полностью в себе, но поговорить-то может.
— Вот скажите, вы все время едите сладости, но по вашей фигуре этого никак не скажешь. Как вам удается?
Элоиза рассмеялась.
— Поверь, мне это ничего не стоит. У меня в этом плане прекрасная наследственность, мне просто повезло. Мой обмен веществ справляется со всем, чего бы мне ни захотелось. И я этим пользуюсь.
— А ехидна Джулиана говорит, что вы на тренировки ходите, потому что боитесь растолстеть, — рассмеялась Кьяра.
— Нет, я просто танцую, от этого не слишком-то похудеешь, разве что в форме будешь.
— Вот, а Джулиана танцевать не умеет, поэтому болтает всякие гадости. Скажите, она, может быть, хотя бы работает хорошо? А то жить с ней в соседях — скука и мука, она злая и нудная, и все время ноет и жалуется. В общем, я понимаю, почему монсеньор смотрит на нее, как на мышь, которая заползла к нему в начищенный ботинок и сдохла там, а вся служба безопасности над ней за глаза ржет, — глаза Кьяры прямо искрились радостью от того, что она нашла благодарного слушателя. — Она бы хоть переспала с кем, что ли, а то только щурится на всех, как будто ее прелестей тут никто не достоин! И ведь есть парни, которым она нравится, они пытаются с ней встречаться и её куда-нибудь звать, она сначала соглашается и ходит, а когда ее уже зовут откровенно в постель, устраивает скандал, обвиняет бедняг во всех смертных грехах и исчезает. Знаете, уже человек пять пробовали, она всех обломила, и теперь она им больше не нравится, как мне кажется. А какой у нее в комнате бардак, вы бы только видели! Она как-то раз просила меня убраться, но я отказалась. Пусть сама с донной Анной договаривается, раз такая важная, — хитро улыбнулась Кьяра и глотнула кофе.
Да-да, если Элоизе решить подобный вопрос в конце концов удалось, то Джулиане он, похоже, не по силам. И с умением общаться у нее тоже как-то не блестяще. И милая барышня успела прожить в их сообществе неделю до рождества, потом каникулы, и еще две недели после каникул…
— А она вообще с кем-нибудь общается? — не то, чтобы это было интересно, но, кажется, лучше знать, чем не знать.
— С Филиппо Верчезой, он имеет на вас виды, вы знаете? Так-то ее даже господин Росси с трудом переносит, а с Верчезой они каждый вечер пьют! Кстати, мне тут под большим секретом рассказали, что она как-то нехорошо выступила на новый год, когда вы все кататься ездили. Вы не знаете, что она там натворила?
— А откуда информация? — насторожилась Элоиза.
— Дон Маурицио сболтнул по пьяни, — хмыкнула Кьяра. — Правда, не мне и без подробностей.
— На самом деле, я тоже не знаю подробностей, — покачала головой Элоиза.
Она мгновенно поняла, о какой ситуации идет речь, но тогда сразу расспрашивать Себастьена не стала, а Лодовико с Варфоломеем не сказали ей ни слова. Вроде как решили проблему, и всё, говорить не о чем.
— И еще в последнее время, как с каникул вернулись, она спелась с Паолой Перини, знаете такую — в финансовом отделе у дона Бернара работает, вся такая яркая, глазами стреляет по сторонам, говорят — умеет мужиков привораживать. Только почему-то они возле нее долго не держатся, — ехидно добавила Кьяра.
— Может быть, не только в привороте дело? — рассмеялась Элоиза. — Может быть, еще что-нибудь нужно?
— Ну что тем мужикам нужно, я не знаю, сама бы на таких не позарилась ни разу, — хмыкнула Кьяра. — Скажите, а правду говорят, что вы тоже можете приворожить? — и смотрит при этом так, как будто для нее что-то от ответа зависит.
— Кто же говорит, интересно, — рассмеялась Элоиза.
— Да, кое-кто говорит, — смутилась Кьяра.
— Если я скажу, что за все время, пока здесь живу, никого не привораживала, ты поверишь?
— Я-то поверю, а другие — вряд ли, — хмыкнула она. — Про вас слишком уж удивительные истории рассказывают. Скажите, а вы можете ко мне кого-нибудь приворожить?
— А тебе зачем? У тебя, вроде бы, и так все хорошо? — удивилась Элоиза.
— Это смотря что считать хорошим, — усмехнулась Кьяра. — Если думать только про то, чтобы весело провести время — да, без проблем, я это умею, мне это нравится и здесь хватает людей, готовых пойти мне навстречу.
— А ты уже не хочешь проводить время весело?
— Я хочу понять, по силам ли мне что-то серьезное, — с Кьяры разом слетела вся веселость. — Но пока у меня ничего не получается.
— То есть тебе нравится кто-то, кто не замечает тебя? — вдруг поняла Элоиза.
— Именно, — опустила глаза Кьяра.
— И? — Элоиза хотела, чтобы девочка сама сформулировала, чего же хочет.
— Если вы можете приворожить… так я лучше вам поверю, чем дуре Паоле, она тупая и злая.
— А ты уверена, что приворожить — это хорошо?
— Но он же будет со мной!
— Будет, да. Но любви в условиях задачи не предполагается. Положим, вы проведете вместе некоторое количество дней… и ночей, безусловно, тоже. А потом тебе наскучит. Но он-то будет к тебе привязан, и зачем тебе такое горе?
Кьяра замолчала, распахнула глаза широко-широко, и задумалась. Элоиза тоже поставила на стол пустую чашку.
— А вы откуда знаете? — спросила Кьяра после долгого молчания.
— А ты думаешь, я не попробовала, когда поняла, что могу?
— И… что вы сделали? Ну, когда вам наскучило?
— Отпустила. И больше не пыталась. Если человек для меня что-то значит, я никогда не буду идти против судьбы, законов мироздания и разного прочего. И никому не посоветую.
— А что делать-то? — почти простонала Кьяра. — Я же не дура Джулиана, чтобы на него вешаться!
— Да и не нужно вешаться, — улыбнулась Элоиза. — Может быть, ему просто улыбнуться? Или просто с ним поговорить?
