— Думаешь, энергосистема делает его бессмертным? — предположил Вася. — В таком случае, ему срочно понадобится новый Властелин, раз Слава сделал ноги. Но вот получится ли? Нет, негодяи, которые захотят номинально править и насиловать девственниц, найдутся. Но достать нового дракона так быстро не получится. Значит, надо будет менять регламент. А кто на это решится? Только сам автор регламента. То есть ему надо будет как-то выйти из тени. Кроме того девственницы добровольно уже вряд ли пойдут на смерть, получив повестку. Их придется сгонять насильно. Еще одно изменение.
— Прости, Анечка, но я не догоняю, к чему вы клоните, — Слава потыкал палкой покрасневшего рака в котелке. — Готовы, вроде бы.
— Где находится Суперкомпьютер?
— Как где? — удивился Слава. — Во дворце, где еще.
— Значит, этот загадочный оператор машинного доения либо тоже находится во дворце, и об этом никто не подозревает, либо компьютер все-таки связан с каким-то другим. И если бы я туда попала, попыталась бы это выяснить.
— Что?! — Слава поперхнулся паучановкой и долго кашлял, пытаясь отдышаться. — Тебе захотелось поиграть в супергероя? Профдеформация?
— Давайте-ка лучше поедим, — вмешался водяной. — А то вы сейчас все на голодную выпьете, окосеете и подеретесь опять.
Он вытащил из котелка раков, выложил на блюдо рыбу, принес из кладовой лепешки из тростниковой муки и зелень. Некоторое время все молча жевали, но напряжение росло. Наконец Славу снова прорвало:
— Если ты хочешь вернуться и попартизанить — на здоровье. Я сразу понял, что ты убитая в голову. Из пушки. Прямой наводкой. Но тут я тебе не помощник. Думаю, и Базилио тоже не настолько идиот.
— Говори за себя, — поморщился дракон. — А я как-нибудь сам разберусь, что мне делать.
— Тут только два варианта, — сказала Аня, высасывая из клешни нежное мясо. — Либо все рухнет окончательно, поскольку никаких других источников энергии в королевстве нет, либо настоящий Властелин высунется из норы, чтобы нормализовать ситуацию. А если он действительно зависит от энергосистемы, второй вариант для него жизненно необходим. То есть остается единственным. Пусть даже самому придется отлавливать и трахать девственниц на столе.
— Да мне похрен, будет какая-то древняя мумия трахать девственниц, или вся эта халабуда провалится в тартарары, — заорал Слава, швыряя в костер рыбью кость.
— Меня здесь уже не будет. Куда угодно — к драконам, к эльфам, к чертям лысым в ступе. А ты, идиотка, можешь оставаться и спасать мир. Если, конечно, отрастишь крылышки и перелетишь обратно.
— А тебе никто и не предлагает, — спокойно пожала плечами Аня. — На кой ты мне сдался? Только мороки с тобой. Тебе разве что зад не надо подтирать… наверно. На хер — это туда, — она показала рукой направление к границе и повернулась к дракону: — А ты что думаешь?
— Пока я просто думаю, — не сразу ответил Вася. — Рискованно. Это не кино, Анна. Заманчиво в одиночку спасти королевство от тирана, но ты уверена, что тебе поставят памятник? Скорее, линчуют на рыночной площади. Потому что по твоей милости страна лишилась всех благ цивилизации. Ладно, ладно, не по твоей. Но если ты помешаешь Властелину все вернуть, точно станешь Вселенским Злом. Извини, — он посмотрел на часы, — мне пора трансформироваться.
Взяв брэ и башмаки, Вася ушел за кусты. Тяжелое молчание давило, как атмосферный фронт. Аня выковыривала мясо из следующей клешни. Слава сидел, надувшись, как обиженная школьница. Водяной разглядывал темную гладь озера с видом буддиста, познавшего дзен.
— Я тебе, Анна, не советчик, — сказал он наконец. — Подумай хорошенько. Конечно, оно каждый кузнец своему счастью и копец своей могиле, но… Мне было бы жаль, если б такую красивую и умную девушку повесили или четвертовали.
— Я подумаю…
Аня собрала рачью скорлупу в кучку, отряхнула штаны, встала и медленно пошла по берегу озера.
— Далеко не уходи! — крикнул водяной. — Там дальше болото.
Когда отблески костра скрылись за деревьями, она присела на пенек, глядя на звезды, которые плескались в волнах, как маленькие сверкающие рыбки. Наверно, никогда еще Аня не чувствовала себя настолько одинокой. Отражение в воде ночного неба всегда заставляло ее ощущать себя песчинкой во вселенной, но сейчас — особенно.
Все бессмысленно, подумала она.
Вспомнилась картинка из интернета. «Я девочка, я не хочу ничего решать. Хочу новое платьице, на море и на ручки». Впрочем, на море особо не хотелось. Да и новое платьице тоже не слишком. И на ручки взять было некому. А вот чтобы ничего не решать — очень даже.
«С чего ты вообще взяла, будто можешь туг что-то изменить? — спросил мудрый- взрослый внутренний голос. — Или тебя гложет иррациональная вина? Ведь была б ты непорочной лилией, подарившей свою девственность столу-аккумулятору, все бы осталось по-прежнему».
Да-да, Слава продолжал бы насиловать трусливых мокриц, дракон — жрать тех, которые не прошли отбор, а жители Темного королевства — благоденствовать с промытыми мозгами. Под управлением бессмертного кукловода, который сидит в своей тайной норе, как паук в паутине. Потому что чертова энергосистема не только заряжает технику и управляет климатом, но и дает настоящему хозяину возможность дергать каждого за ниточки. Кого-то сильнее, кого-то слабее. У кого-то есть силы хотя бы по минимуму пойти против системы, как у Эмерис Бриссе или Родольфа, но большинство полностью в ее власти.
Если не я, значит, никто. Если не я, все останется по-прежнему. Пусть даже в мелочах что-то изменится.
Хоть бы кто-то сказал: Аня, ты права, надо рискнуть. Но никто не сказал.
Она закрыла глаза и уткнулась носом в колени.
Завтра. Утро вечера мудренее.
За спиной раздались осторожные шаги. Если бы Аня была псом, шерсть на ее хребте вздыбилась бы щеткой. Чья-то рука провела по спине, задержавшись ниже талии. Аня проглотила кисло-горькое ощущение дежавю и сказала, не поднимая голову:
— Иди на хрен, Слава.
— Откуда ты узнала, что это именно я? — удивился он. — По запаху?
— Это только в твоих идиотских романах героиню всю ночь трахают в темноте, а она утром задает себе вопрос: кто же это был, постылый муж или желанный любовник.
— Почему это в моих романах? — обиделся Слава.
— Потому что это ты мне заливал про романы, в которых героиню насилуют, а тело ее подводит, и она испытывает райское блаженство.
— И все-таки, как ты догадалась? — он присел рядом на корточки и обхватил ее колени.
— По запаху. По шагам. По ритму движений. В конце концов, любой человек создает особое ощущение у тех, кто рядом. Только не все это могут уловить и распознать. Что тебе надо? Я просто хочу побыть одна, неужели так трудно понять?
— Прости… Что мне надо? Я не знаю.
— Тогда какого черта?
