Во второй партии «взяла» Вишневского. И проиграла-то всего парочку шаров. Как обидно. А этот индюк распушил перья, нацепил улыбку и ходит вокруг стола, ехидно усмехаясь.
— Я же говорил, что одного желания для тебя будет достаточно.
Каков нахал, прямо слов нет! Так и хочется ему двинуть легонько, чтобы убрать с лица эту нагло-ехидную улыбку «Я все могу».
— Еще не вечер, — спокойно отвечаю, собирая шары по столу. — Или ты уже сдаешься? Больше играть не хочешь?
— Помечтай, — через стол смотрит на меня с усмешкой на губах. — Хочу сделать тебя. И не раз.
Я тяжело вздыхаю от такого наглого заявления с двойным подтекстом. Сделаешь ты меня, как же.
— Разбивай, — убираю треугольник. — Делальщик.
— Чувствую, весело будет с этими желаниями, — он ставит руку на стол, кладет сверху кий и уже готов к удару. — Хорошая идея, кстати.
— Ты сейчас сам с собой общаешься? Я не мешаю?
Артем смеется и разбивает пирамиду.
Два один… в мою пользу. Он снова смотрит на меня подозрительно.
— Опять повезло? — его брови поднимаются вверх.
— Ага, — усмехаюсь. — Сегодня мой день, — подмигиваю, снова кивком головы указывая, что его очередь собирать шары.
— А по-моему, ты нагло врешь, что не умеешь играть в бильярд, — расставил шары и теперь подходит медленно ко мне. Становится рядом, а у меня замирает дыхание. Я стою в позе для удара, глядя перед собой и пытаясь сосредоточиться, а Артем наклоняется прямо к моему ушку: — Красотка.
И мой кий задевает шар только по касательной, что он даже не долетает до пирамиды на другом конце поля.
— Так нечестно, — выпрямляюсь, глядя, как негодяй обходит стол и улыбается.
— А никто не говорил, что будет легко, — подмигивает.
Ну, Вишневский, ну, держись, зараза!
Делаем по удару, я никак не реагирую на него, чтобы он немного расслабился. По забитым шарам счет два-два, и очередь Артема бить. Шар стоит практически в лузе, а второй — расположен идеально для удара. Парень ставит руку, кладет сверху кий и целится. Я подхожу к нему ближе и за секунду до удара делаю небольшой шлепок по его накачанной заднице.
Он бьет, но рука немного дрогнула, и шар ударяется о противоположный борт, откатываясь назад. Вишневский поднимает на меня взгляд, а я в ответ подмигиваю. Я тоже умею играть не по правилам, красавчик!
Отхожу в сторону, ища на столе идеальный шар для удара. Становлюсь в стойку, краем глаза наблюдая, как Артем приближается ко мне.
— Я стойкий оловянный солдатик, Вишневский, — говорю, даже не поворачиваясь к нему лицом. — Второй раз твой номер не пройдет.
Набираю полную грудь воздуха, после чего резко выдыхаю, пытаясь сконцентрироваться на ударе и убрать все эмоции. Особенно дрожь в теле от его близости. Прямо ощущаю его каждой клеточкой. Но голова ясная. Прицеливаюсь. И за секунду до удара, когда уже отвела руку с кием, чувствую, как его рука ползет по моей голой спине, задрав маечку. Удар, и шар повторяет предыдущий маневр, который сделал Артем — ударяется о противоположный борт, не задевая ни одного из имеющихся на столе шаров.
Резко выпрямляюсь, и попадаю в объятия Вишневского. Одной рукой он прижимает меня крепче к своему торсу — даже через рубашку чувствую стальные мышцы, которые напряжены. Пиджак он снял давно, поэтому мой голый живот (маечка задралась уж очень высоко) слишком тесно соприкасается с его. Но как же это все-таки приятно!
Наклоняет голову к моему виску, опаляя жарким дыханием кожу. Он так близко, что нет сил сопротивляться. Мое сердце замирает вместе с дыханием.
Да что за черт, почему я так бурно реагирую на его прикосновения? Это же просто «игра», никакого влечения. Но мое тело очень хочет продолжения.
— Стойкий солдатик, говоришь? — голос с хрипотцой заставляет полностью замереть на месте. — Долго продержишься?
И снова этот двойной подтекст в его словах. И я уже в который раз теряюсь, что ответить.
— А ты? — выдаю первое, что приходит в голову. Пусть и он теперь подумает, что же я имею в виду и на что намекаю — то ли на бильярд, то ли на что-то большее, чем просто соблазнение.
— А я готов, хоть сейчас. Только скажи, — почти шепчет на ухо, кусая за мочку и нежно проводя языком по щеке. Стон сам по себе вырывается из моей груди, а в ответ я слышу тихий смешок Артема. Это отрезвляет покруче, чем ледяной душ.
— Отпусти, — говорю строгим тоном, правда, с закрытыми глазами.
— Как скажешь, — продолжает шептать, вызывая дрожь во всем теле.
Медленно отрывается от меня, а я открываю глаза, наблюдая, как в его глазах бушует огонь. Но ехидная улыбка победителя выводит меня из себя.
— Вишневский, ты хоть иногда можешь быть серьезным?
Он оставляет ответ без вопроса, обходя меня сбоку и направляясь к столу для удара. Бьет точно и четко, выигрывая у меня с разгромным счетом. Не дав мне возможности даже ударить по шарам до конца партии. Сил его соблазнять больше нет, и я просто наблюдаю за ним со стороны.
— Ты мне должна два желания, — говорит Артем, когда я в очередной раз собираю шары по столу.
— Так ты вроде тоже парочку мне задолжал, — подмигиваю в ответ.
— Готовься, Миланская, к расправе, — смотрит на меня в упор через стол, с очередной ехидной улыбкой. Глаза так и сверкают, а я кривляюсь ему в ответ.
— Заставишь полы во всем доме помыть? — убираю треугольник и остаюсь стоять на месте, опираясь одной рукой на кий. Правое бедро немного отставляю в сторону, ставя на него руку.
— Не шевелись, — командует Артем, наклоняется, становясь в позу для удара, и бьет по пирамиде. Один из шаров ударяется о борт прямо возле меня. — Попал.
— Сколько же в тебе самоуверенности, — усмехаюсь, начиная обходить стол в поисках идеальной позиции.
— А в тебе…, — говорит и замолкает, глядя на меня.
— Продолжай, — бью точно, закатывая шар в лузу. — Что во мне?
— Следую твоему совету, — как же мне нравится эта кривая ухмылка! — Сначала думаю, потом делаю. Поэтому лучше промолчу.
— Как скажешь, — очередной удар, и очередное точное попадание.
Вишневский крутится возле меня, но больше не предпринимает попыток дотронуться. Я максимально концентрируюсь и выигрываю пятую партию.
— Катя, твои выигрыши не засчитываются, — тычет в меня пальцем. — Обманщица!
— Это еще почему? — поднимаю брови в немом изумлении.
— Потому что изначально я думал, что играю с дилетанткой, а никак не профи.
— За профи спасибо, конечно, но ты преувеличиваешь.
Ну, почему, как только у нас начинается словесная перепалка, он оказывается в досягаемой близости? Даже тянуться не надо — одно легкое движение, и я до него дотрагиваюсь.
