Руки осторожно, но требовательно легли на талию, притягивая к нему так близко, что расстояние сократилось до жалких сантиметров.
— Что ты делаешь? — прошептала едва слышно, даже не думая сопротивляться.
— Схожу с ума, — шепнул Чар мне в губы и поцеловал.
Несмотря на возраст и наличие дочери, в интимном плане я была крайне неопытна. Даже когда дело касалось поцелуев.
С Максом все было быстро, жестко и просто никак. Наверное, не стоит так о покойном, но любовником он был так себе. Я очень старалась изображать воодушевление, но сама сосредоточивалась не на чувствах, а на технике. Куда деть руки, закрыть или приоткрыть рот. И язык! Что делать с языком? И не только со своим, но и с чужим, который властно вторгся в рот.
С Даниэлем у нас тоже были поцелуи. Официальные, пустые и такие же сухие, как и наши отношения. Мы послушно целовались перед камерами, изображая влюбленную пару, чтобы потом расстаться до следующего раза.
Так уж вышло, что следующим моим «мужчиной» стал дрейг. Я знаю, что вчерашний поцелуй мне не приснился. Но разве можно было это назвать поцелуем? Да, эмоции были яркими, такими, что забыть невозможно, как ни старайся. Только вызваны эти чувства были песком и кровью Форра.
Но сейчас… в крепких и надежных руках Чара я впервые чувствовала себя счастливой. Не думала, не анализировала, а просто наслаждалась.
Стояла, боясь шевельнуться лишний раз, чтобы спугнуть это чудо. Даже руки не могла поднять, хотя безумно хотелось коснуться его. Дрожала и впитывала, как губка каждую, даже самую маленькую эмоцию, запоминая и храня в запретном уголке сердца.
— София, — простонал Чар, оторвавшись на мгновение.
А я испугалась.
Что сейчас все закончится, так и не успев начаться. Я ведь только начала дышать.
Поэтому сама подалась вперед, встав на цыпочки и обхватив шею руками, зарываясь пальцами в его длинные волосы.
— Нет, — выдохнула протестующе и крепко зажмурилась.
Мужчина прихватил нижнюю губу, слегка прикусив. Даже не укус, а легкое давление, от которого по телу пронеслись те самые, пресловутые мурашки.
И контроль, те его крохи, что оставались во мне, рухнул. Я растворилась в Чарлтоне и в нашем поцелуе, в прикосновении руки, которая заскользила по спине, опустившись на ягодицу и чуть сжала, нежно и в то же время требовательно.
— Надо было давно это сделать, — выдохнул он, со стоном прервав поцелуй, и застыл, прижимаясь лбом к моему лбу. — В тот самый день, когда увидел тебя на пороге палаты. Такую маленькую, беззащитную и в то же время сильную. Когда заглянул в глаза и понял, что пропал.
— Нет, — прохрипела в ответ, чувствуя, как ком подступает к горлу. — Нет, нельзя. Было бы только хуже.
Произнесла и отступила, разрывая контакт, чувствуя, как от боли и неудовлетворенного желания заныло тело.
— София, — сдавленно произнес Чар, медленно опуская руки.
— Я сделаю все, чтобы спасти дочь. И было бы только хуже.
Слова застыли на губах, и я так и не смогла произнести то, что хотела. Это было слишком больно. Даже представить страшно, что случилось, если бы мы начали встречаться или, еще хуже, жить вместе. А я бы потом ушла к дрейгу.
Говорят, лучше полюбить и расстаться, чем никогда не любить. Лгут. Я не готова была к такой боли. И к выбору тоже.
Слова не потребовались. Сеймур понял меня. Он всегда меня понимал. С одного взгляда, с простого вздоха.
— Он не отпустит тебя, София.
Усмехнулась, даже не думая отрицать.
— Не отпустит. Я для него самый ценный приз. Ключ к могуществу. От такого не отказываются.
— Ты знала об этом?
— С самого начала, — отозвалась я, отворачиваясь и подходя к столу. — Я не маленькая девочка, Чар, отлично знаю, что происходит с тайрифи, стоит ей попасть в лапы дрейгам. И готова к этому. И тогда, и сейчас.
— Ради Айрин.
— Ради нее.
— Я никогда не спрашивал тебя об этом. Но ее отец…
— Его больше нет. Он мертв, — оборвала его я. — Давно уже.
— Ты его любила?
От любого другого я бы не потерпела такого вмешательства в свою жизнь, но Сеймура простила.
— Извини, — тем временем продолжил Чар виновато, подходя ближе и бережно обхватывая меня за плечи. Губы коснулись затылка в легком поцелуе. — Мне не стоило спрашивать.
— Ничего. Когда-то думала, что любила.
— А сейчас?
— А сейчас просто благодарна. За дочь. Вот и все, — произнесла я и быстро перевела тему. — Что тебе сказал Форр вчера?
Руки заскользили вверх-вниз, поглаживая плечи. Наверное, так он хотел меня успокоить, но вышло наоборот. Тело отреагировала сладкой истомой и учащенным дыханием.
— Что мне стоит держаться от тебя подальше.
— Ты выбрал для этого не ту тактику, — тихо рассмеялась я и накрыла ладонью его руку. — Чар, зачем? А что будет, если дрейг узнает? Я не прощу себе, если с тобой что-то случится.
Стук в дверь заставил нас встрепенуться и отшатнуться друг от друга.
— Госпожа Трэкот, путь свободен, — раздался голос одного из талмудов. — Нам пора.
— Да, иду! — крикнула я и взглянула на Сеймура. — Мне пора.
Айрин все так же спала, когда я пришла. В палате ждал главврач, который старательно пряча взгляд, рассказывал о состоянии малышки, обещал, что завтра ей станет еще лучше и она, наконец, очнется от столь длительного сна.
Долго сидеть у Айрин мне не позволили и уже час спустя я вернулась в квартиру.
Время до вечера тянулось бесконечно долго.
Но если бы только знать тогда, чем для меня обернется наша новая встреча.
Войдя в апартаменты дрейга, я замерла, наткнувшись на полный бешеной ярости взгляд.
Сердце замерло, пропустив удар, и в голове осталась только одна мысль: «Он знает!»
Глава десятая
Знает? Но откуда? Кто успел, когда, как? Ведь мы же были одни. Никто не мог видеть этот прощальный поцелуй.
Талмуды? Неужели они что-то почувствовали? Я пыталась вспомнить хоть что-то, чтобы говорило об этом. Но нет. Они были все так же невозмутимы и хладнокровны.
А следом пришел страх. Жуткий, липкий и противный. Он волной прокатился по вмиг ослабевшему телу, заставив сердце сжаться и замедлить бег.
Но страшно было не за себя. Мне Форр ничего не сделает, слишком сильно ему нужна была тайрифи. За Чарлтона.
— Не надо, — прошептала бессильно и тут же прижала пальцы к губам, мысленно проклиная себя всеми словами, которые могла сейчас вспомнить.
