— Интересно, на сколько человек рассчитывала Женевьева? — спросила Эйлин, когда они утолили голод, не съев и трети припасов.
— Только на нас двоих.
Поль допил вино, после чего лег на одеяло, прикрыл рукой глаза и, похоже, уснул. Эйлин смотрела на него, большого, сильного, похожего сейчас на отдыхающего после охоты гепарда, и думала, что он, пожалуй, не менее опасен, чем эта дикая кошка. Несмотря на это, Эйлин хотелось прижаться губами к смуглой коже Поля, вдохнуть исходящий от него аромат свежести, дорогого одеколона и чего-то еще, волнующего.
И все же ничего подобного Эйлин не сделала. Поль полностью контролировал свои чувства, почему она не может быть такой же? Торопливо выпив вино, Эйлин ощутила его приятное успокаивающее тепло, постепенно развеявшее мрачные мысли, и тоже улеглась на согретое солнцем одеяло. Что бы Поль ни делал — повергал ее в экстаз или швырял в пучину отчаяния, — ее мысли, ее душа были наполнены им все двадцать четыре часа в сутки. В отличие от него.
Солнце согревало лицо, легкий ветерок нежно касался кожи, принося с собой неповторимый аромат моря. Должно быть, Эйлин ненадолго уснула, потому что очнулась от прикосновения губ, прикосновения столь нежного, что оно могло показаться частью сна. Волнующего, эротического сна.
Она открыла глаза, и губы Поля тут же принялись ласкать их. Томное тепло разлилось по телу Эйлин, проникая в каждый уголок и отзываясь где-то в глубине его медленно зреющей болью.
И тут Эйлин услышала:
— Скоро уезжать, а мы так и не искупаемся?
Уезжать? Эйлин хотела остаться здесь навсегда, в этой укромной и уютной бухте, вдалеке от реального мира со всеми его проблемами.
— А море сегодня прекрасное, тихое и ленивое, — сообщил Поль и улыбнулся — слегка вымученно.
— Это самое прекрасное место на земле, — тихо сказала Эйлин. — Спасибо, Поль, что показал его мне.
Что-то дрогнуло в его лице, но голос прозвучал сдержанно:
— Не стоит благодарности.
— Поль…
Эйлин умолкла. Она почти физически ощущала его боль, скрытую за маской бесстрастности. И все же в выражении его лица было что-то такое, отчего по спине у нее прошел холодок. Поль обладал железной волей, сила духа, заключенная в этом человеке, пугала Эйлин. Ей никогда не сравняться с ним, никогда не добраться до оскорбленной души, надежно защищенной броней внешней невозмутимости. Она не знала, как это сделать.
— Что, Эйлин?
— Ничего, пустяки.
Пока она снимала джинсы и футболку, под которыми был купальник, Поль уже качался на синих волнах и призывно махал ей рукой. Несмотря на то, что солнце припекало, вода оказалась прохладной, и Эйлин невольно ахнула, сделав первый шаг по направлению к Полю. Но стоило ей зайти чуть дальше и пуститься вплавь, как ощущение холода пропало. Шелковистая восхитительная вода ласкала кожу, а бирюзовые волны безмолвно приглашали на них покачаться.
Доплыв до того места, где, по ее расчетам, находился Поль, Эйлин не увидела его и удивленно вскрикнула, когда он вынырнул прямо перед ней, как джинн из бутылки.
— Ты это сделал специально! — пробурчала она, сплевывая соленую воду и сердито глядя на Поля.
Но он, вымаливая себе прощение, прижал ее к себе, поцеловал, и в следующий момент Эйлин забыла о злости — она оказалась в раю. Ей казалось, что она может все, потому что никогда не чувствовала в себе столько жизни, столько желания жить.
Они провели в воде полчаса — резвились как дети, сбежавшие с уроков, ныряли, смеялись, качались на волнах. Наконец почувствовав, что сил больше не осталось, Эйлин направилась к берегу. Поль сказал, что еще поплавает. Эйлин доплелась до расстеленного на песке одеяла и рухнула на него.
Немного отдохнув, она набросила на плечи полотенце и села, чтобы было удобнее наблюдать за Полем. Его крепкое жилистое тело будто резало воду, и Эйлин невольно залюбовалась четкими движениями Поля. Она подозревала, что для Поля этот заплыв не просто дань любви к спорту, а что море для него еще одна арена, где он доказывал, вероятно, самому себе, что может справиться со стихией в одиночку. Почему-то эта мысль опечалила ее, омрачила радость от совместно проведенного дня.
Наконец Поль вышел из воды. Узкие черные плавки скрывали так мало, что их вполне можно было не принимать во внимание. Эйлин зачарованно смотрела на растянувшегося рядом Поля. Ей еще не доводилось видеть столь прекрасное, совершенное по силе и красоте тело. Она отвела взгляд, только когда Поль посмотрел на нее.
— Хорошо?
— Что? — На какое-то время Эйлин замерла, думая, что он заметил, как она разглядывает его.
— В море намного лучше, чем в любом бассейне, ты согласна?
— Да, конечно, — выдавила Эйлин.
— Хочешь выпить чего-нибудь? По-моему, в бутылке еще осталось вино.
— Отлично.
Отлично, отлично, отлично! Пожалуйста, надень же что-нибудь! — молила Эйлин, глядя, как перекатываются мышцы под гладкой смуглой кожей Поля. Догадывается ли Поль, в какое состояние приводит ее, находясь в этих похожих на фиговый листок плавках на расстоянии вытянутой руки? Если и догадывается, то не придает этому никакого значения.
Поль разлил по стаканам содержимое бутылки, сделал несколько глотков и снова улегся на полотенце.
— Хорошо.
— Да, очень хорошо, — согласилась Эйлин.
— Об этом месте мало кто знает, поэтому здесь почти всегда пустынно.
В данный момент это обстоятельство вовсе не обрадовало Эйлин.
— Ты должно быть устал. Как-никак пробыл в воде больше часа.
— Нет, Эйлин, я не устал.
Она уже знала, что сейчас случится. Знала с того самого момента, когда вышла из машины. Знала, что у него на уме. Но теперь, когда Поль привлек ее к себе, не сделала ни малейшей попытки оттолкнуть его. Она хотела этого. Все «за» и «против» не имели уже никакого значения. Она хотела Поля, хотела так, как никогда в жизни никого и ничего не хотела.
Его губы были соблазнительно близки, и первый поцелуй опалил обоих жаром разделенной страсти. Язык, проникший в рот Эйлин, словно включил какую-то кнопку, и все ее тело затрепетало. Ласки Поля становились настойчивее, и она принимала их с восторгом, не помня себя, полностью отдаваясь восхитительным ощущениям.
— Ты так хороша, — хрипло пробормотал он. — Такая сладко-соленая и невероятно мягкая. Черт возьми, Эйлин, ты знаешь, что делаешь со мной?
Вопрос не требовал ответа — плавки не могли скрыть очевидную силу его возбуждения. В душе Эйлин вспыхнула дикая, первобытная радость, примитивное удовлетворение оттого, что Поль не в состоянии обуздать потребность в ней. Она чувствовала нарастающую дрожь, чувствовала его силу. Его неукротимую страсть.
Она любила его. Она хотела знать, каково это — быть любимой им. В конце концов все свелось к этой простой истине.
