Оказавшись с Камиллой в палатке, Айвор сорвал с нее парку, с трудом переводя дыхание между страстными поцелуями. Губами он ощущал ее дрожь, когда снимал с нее наплечную кобуру — этот грозный символ силы и порядка. Ошеломленный натиском чувств, он понимал, что полностью утратил всякое самообладание. Он хотел, чтобы она, обнаженная, вздрагивала и вскрикивала в его руках.
Багровый отблеск костра проникал сквозь тонкую ткань палатки, и Камилла видела темную, опасную глубину глаз Айвора. Она погружалась в них, мучительно возбужденная его ласками и прикосновениями. Она знала, что сегодня он опустошит ее до дна. И сам будет так же опустошен.
Откинувшись назад, он стащил с нее свитер через голову и отбросил его в сторону. Под ним был белоснежный кружевной лифчик, который в другое время и в другом месте возбудил бы его своей подчеркнутой женственностью. Он бы мог поиграть с застежками, потрогать чашечки. Сейчас он одним резким движением сорвал его, обнажив ее груди, и припал к ним своим алчущим ртом.
Наслаждение теплой ароматной плотью пронзило Айвора с головы до ног. Камилла всем телом прижалась к нему, издавая долгие гортанные стоны, доводящие его до экстаза, о котором он никогда даже не мечтал. Это был пир плоти.
Всхлипнув, она вцепилась ногтями ему в плечи, притягивая его к себе и одновременно проскальзывая под него. Изогнувшись всем телом, она помогла ему снять с нее брюки и раздвинула свои нежные бедра. Кружевной треугольник — ее последняя защита — был безжалостно сорван. Его алчущий рот снова приник к ее телу.
Она закричала от невыносимого наслаждения, чувствуя, как сладострастный огонь разливается по всему ее телу. Он не давал ей передышки, даря ей все новые невиданные, неслыханные ощущения. Она судорожно сжимала одеяло и глухо стонала.
Когда же он навис над ней, вздрагивая от нетерпения всем телом, она бестрепетно взглянула ему в глаза. Но когда он быстрым толчком вошел в нее, ее глаза потускнели и закрылись. Он спрятал лицо у нее в волосах и сам перестал что-либо видеть.
Его тело двигалось в такт с бешеным ритмом ее бедер. Ее финальный крик острого наслаждения прозвучал за несколько секунд до его обессиленного стона.
Истощенный, он рухнул прямо на нее, глотая воздух и чувствуя, что она все еще медленно содрогается под ним, постепенно приходя в чувство.
— Так кто выиграл? — выдавил он из себя спустя несколько минут.
— Давай считать это ничьей.
— Ну что ж, меня это устраивает. — Он подумал, что надо бы освободить ее от груза своего тела, но был не в состоянии и пошевелиться.
Камилла закрыла глаза, наслаждаясь его близостью. Его тело излучало тепло, а сердце гулко билось. Она погладила его по спине, испытывая удовольствие от прикосновения, и слегка нахмурилась, когда ее пальцы наткнулись на рельефный шрам.
— Что это?
— Это? — Он шевельнулся, изумленный тем, что чуть не заснул прямо на ней. — Это… было одно дело. По долгу службы. Не так давно.
Видимо, она еще многого о нем не знала.
— А я думала, ты давно вышел в отставку.
— Так оно и есть. Но я согласился сделать одну работу, вроде дополнительного задания.
— В качестве одолжения?
— Можно и так сказать. Ну, и поймал осколок от зенитной ракеты. Пустяки, не стоит беспокойства. — Он наклонил голову, всматриваясь в нее. — У тебя бесподобно красивые плечи. Я тебе об этом говорил?
— Нет. А ты все еще делаешь одолжения правительству?
— Только если очень хорошо попросят. — Он фыркнул и перевернулся так, что она оказалась сверху. — Теперь лучше?
— М-м-м… — Она положила голову ему на грудь. — Только я боюсь, что мы замерзнем до смерти.
— Нет, если будем двигаться. — Он ухмыльнулся и приподнял ее голову, чтобы видеть глаза. — Методы выживания, лейтенант!
— Ну, конечно… — Она улыбнулась. — Надо сказать, Айв, мне нравятся твои методы.
— Вот такие? — Он нежно пропустил сквозь пальцы ее волосы, ощущая их тяжесть.
— И такие тоже. Наверное, надо подбросить дров в костер?
— О, с этим можно подождать.
— Тогда не будем терять времени, не так ли? — Улыбаясь, она потянулась к нему губами.
— Не будем.
Он снова проник в нее и приготовился предоставить ей инициативу. Когда их губы сомкнулись, он вдруг ощутил такой острый приступ любви, что лишился дыхания. Он обнял ее и крепко прижал к себе.
— Послушай, Милли, я знаю, что это избитое выражение, но я еще никогда ничего подобного не испытывал. Ни с кем.
Это смутило ее, но больше, чем сами слова, ее смутила волна нежности, которую они принесли.
— Ты слишком много говоришь!
— Милли…
Она покачала головой и передвинулась так, что он проник в нее еще глубже. А когда она начала ритмично двигаться на нем, он уже полностью лишился дара речи.
9
Айвор проснулся сразу: старая привычка. Бледный рассвет проникал в палатку. Он посмотрел на грубые одеяла и нежную гибкую женскую фигуру, свернувшуюся клубочком рядом с ним, и улыбнулся, вспомнив, как она всю ночь прижималась к нему поближе, стараясь согреться.
Да, под утро они оба были так истощены, что могли только прижаться друг к другу и заснуть. Но теперь восходящее солнце напоминало об окружающем мире и их долге перед ним. Все же он позволил себе несколько минут понежиться в постели, с удовольствием вспоминая то, что с ним случилось накануне.
Он нежно прикрыл одеялом обнаженное плечо Камиллы и провел пальцами по ее волосам.
Она тут же вздрогнула, открыла глаза и уставилась на него.
— Хорошие рефлексы, лейтенант!
Она облизнула губы, осмысливая ситуацию.
— Полагаю, сейчас уже утро?
— Только начинается. Как спалось?
— Бывало и получше. — Каждая мышца ее тела ныла, но она рассчитывала, что таблетка аспирина и небольшая зарядка помогут преодолеть это. — А ты?
— Как дитя, — заверил он. — Некоторые из нас, похоже, очень привыкли к комфорту.
Она отодвинулась от него.
— Некоторые из нас хотят кофе.
В тот же момент его тепло перестало согревать ее, и холодок пробежал по коже. Она стала искать свой свитер.
— Эй! — Прежде чем она нашла его, он обхватил ее за талию и привлек к себе. — Ты кое-что забыла! — Он запрокинул ей голову и поцеловал.
Ее тело было мягким и податливым, а губы приглашающе раскрылись. Она чувствовала, что тает в его руках, и удивлялась этому. Всю ночь они любили друг друга снова и снова, движимые молниеносными порывами страсти. Но сейчас все было нежнее, спокойнее, мягче, словно огонек свечи сменил яростное пламя костра.
