его жена, три его сына, две дочери, а так же первая жена Ольта, дочь Ленчица. Ибо, как рассказывали, толстый словно бочка Ольт Повала приказал своей первой супруге подать себе на пиру кувшин с вином. А поскольку — как говорили — принадлежал он к весьма предусмотрительным людям, приказал поначалу выпить из этого же кувшина той женщине, которая подавала. Не говоря ни слова, наполнила себе кубок самая младшая дочь Ленчица и выпила его с мыслью, что ее сын, которого прозвали Оржи, воссядет на троне воеводы. Яд действовал неспешно. Так что, перед тем, как женщина упала на пол, извиваясь в мучениях, из этого кувшина выпил вино сам льт, его три сына и две дочки, а еще несколько значительных вождей.
Семовит приказал тут же садиться в седла своим воинам, а за ним в сторону Ленчиц вышли щитники и повозки с провиантом и кормом. Рядом с Семовитом ехали Валяшка, Оржи и старая Госпожа Клодава вместе со слугами своим сыном, чтобы вступить во владение дугами над рекой Нер.
На кладбище, в стороне от града Ленчиц, горели на кострах тела умерших, а их уходящие в Навь души провожал сын Ольта Повалы, которому было только шесть лет, потому вина ему не дали. На время сжигания останков град Ленчиц опустел, потому что почти что все воины, исполняющие в нем стражу, пошли прощаться со своим воеводой; остатки же своей дружины Ольт Повала попрятал в лесах, чтобы иметь возможность притворяться, когда прибудет к нему Семовит, что нет у него достаточно сил, чтобы помогать ему в сражениях с Чемой и Ватаем. И так случилось. Что Семовит въехал в крепость Ленчиц и уселся на троне Повал, в то время, как остальная часть его воинов окружила кладбище и людей вокруг горящих костров. Тогда-то — как рассказывают — кивнула головой Валяшка, находящаяся со старой Госпожой Клодавой среди своих воинов на месте погребения. Это был знак для Оржи, который при горящем костре своей матери объявил всем, что это он первородный сын Ольта и носит имя Ольт, хотя его прозывают Оржи. После того он тщательно собрал в глиняную урну останки сожженного трупа своей матери и приказал жителям Ленчиц насыпать огромный конус, называемый курганом, а над урнами своего отца, сводных братьев, сестер, отравленных воинов позволил насыпать малые курганы.
Жители Ленчиц, которые в большинстве своем вели происхождение еще от Длинноголовых Людей, сочувствовали недоле Ленчица Белого, что-то слышали они, что когда-то Ольт Повала приказал убить своего первородного сына, так как тот был калекой. Так что они поверили рассказу Оржи, тем более, что слова его подтвердила старая Госпожа Клодава. Многих утешила мысль, что с этого времени в Ленчице станет править повелитель из крови Ленчицев и Повал, вот только неприятным стало известие, что править ними станет горбун. Когда же вызвали воинов Повал, укрытых в лесах, оказалось, что они не желают слушать горбуна по имени Оржи. Потребовали они, чтобы Семовит назначил другого градодержца Ленчиц до того времени, пока шестилетний Ольт Повала не станет взрослым. Несмотря на протесты Валяшки, Семовит, который желал, чтобы армия из Ленчиц пошла с ним на Чему и Ватая, согласился с этим условием и назначил сына старой Госпожи Клодавы градодержцем крепости Ленчиц, а маленького Ольта Повалу отдал Госпоже Клодаве на воспитание вплоть до самого его совершеннолетия.
Все это случилось на большом вече народа и воинов, которое собралось на лугах неподалеку от твердыни Ленчиц. Решение Семовита Оржи выслушал молча, казалось, даже покорно. Ни один мускул не дрогнул на его лице, хотя огромной болью пронзало его чувство, что не воздастся месть и не совершится справедливость, как он о том мечтал. Не дрогнуло у него веко и тогда, когда на этом же вече воины из Ленчиц на время войны с Чемой и Ватаем объявили своим вождем некоего Лютко, мужчину, хорошо владеющего мечом и огромного роста. Только лишь под конец веча Оржи отрыл рот и громко спросил у Семовита:
— А что делать мне, господин?
— Делай, что хочешь, — ответил Семовит, который, подобно большинству ленчицян, горбунов не любил.
— Я желаю сразиться с Лютко, — заявил Оржи. — Пускай народ убедится, какого повелителя теряет.
Загоготали все, собравшиеся на вече, усмехнулся и Семовит, поскольку Лютко был раза в два больше, чем Оржи, и, похоже, раза в два сильнее. «Пускай Оржи гибнет, — подумал Семовит. — И пускай вместе с ним сгорит на погребальном костре тайна смерти толстого Ольта Повалы». И он дал знак Лютко, чтобы тот обнажил меч.
Пошел Лютко с обнаженным мечом на низкорослого Оржи, словно бы придавленного к земле своим горбом. Вытащил свой меч и Оржи, стоя на месте и ожидая, когда приблизится к нему Лютко. А когда великан поднял руку с мечом, чтобы могучим замахом рассечь карликоподобного Оржи на две части, тот еще сильнее съежился, а потом неожиданно выпрыгнул навстречу Лютко и по своему обычаю нанес ему удар снизу, прямиком в низ живота.
Упал на землю Лютко и долго умирал, раз за разом суча ногами по земле. Оржи же спокойно спрятал в ножны окровавленный меч, а потом трижды сплюнул. Один раз — в направлении Семовита, второй — в сторону собравшихся на вече людей, а в третий раз — на умирающего Лютко. После этого он подошел к сидящей на коне Валяшке, которая с изумлением следила за боем великана и карлика, поклонился ей и сказал:
— От тебя, госпожа, узнал я, что означают мест и справедливость. Твои науки и благодарную о тебе память я сохраню навсегда. Ты и Госпожа Клодава видели во мне воина, а не горбуна, потому, если когда-нибудь станет угрожать вам опасность, помните, что есть на свете человек, которого называли Оржи.
Произнеся это, он вскочил на коня и, по совету госпожи Клодавы, в одиночку отправился в сторону ее града.
Валяшка сказала Семовиту:
— Плохо ты поступил, муж мой, что не отблагодарил Оржи за то, что он далтебе Ленчиц. Следи, чтобы с этих пор твои клятвы и обещания не стали для других словно плевелы, которые всякий отбросит, ведь зерно всегда лучше плевел.
Пожал плечами Семовит. Несерьезной показалась ему мысль, якобы уезжающий из Ленчиц горбун мог когда-нибудь представлять какую-либо угрозу. «Не стану я больше слушать женских советов», — подумал Семовит. А чтобы без лишних слов и ссор убедить Валяшку в том, что больше не желает пользоваться ее советами, еще той же ночью, когда Валяшки не было рядом, поднял он покрышку корзинки и ножом отрезал
