Нет, разумеется, Сеня не посмел бы притронуться к женщине Ильи. Никто не осмелился бы. Но девушка определенно приглянулась ему. А это плохо. Очень.
— Ты прикасался к ней? — казалось, бандит не слышит его слов, просто-напросто читая все по глазам.
Сеня замотал головой, отвергая подобное.
— Ты что, Зверь? Никогда.
С минуту мужчины твердо смотрели друг другу в глаза, а затем, Илья отошел от двери.
— Иди.
Дважды повторять Сене не пришлось, поскольку он не самоубийца. Он не боялся пуль и ножей, но приходил в ужас от Ворохова.
— Сучка, — прошипел Илья, мысленно хватая за горло, нет, не Арину… Своего хищника, что уже точил когти, дабы вонзить их в эту легкомысленную дуру. Если сейчас зверь вырвется на свободу, ей придется туго, мягко говоря.
Как только дверь за охранником захлопнулась, Ворохов направился за своей пленницей.
— Аришенька, малыш, а я не понял, — он приблизился к девушке, что, невинно хлопая ресничками, допивала явно не первую бутылочку полусладкого. — Какого хрена ты тут творишь? Почему, скажи мне, солнышко, ты в таком виде? — он кивнул на ее кружевной пеньюар, который сам же по глупости и прикупил своей красавице. Откуда же ему было знать, что она будет расхаживать в этой «паутинке» перед другим мужиком.
Словно кипящая магма разлилась по венам. Он говорил тихо и фальшиво-спокойно, но Кинчева не могла не уловить сумасшедшую, темную энергетику, что практически сшибала с ног своими волнами.
— А кто ты такой, что я должна перед тобой отчитываться? С какой стати ты себе возомнил, что я тебе чем-то обязана? — она зло посмотрела на бандита и, водрузив бокал на стол, приготовилась к схватке, причем, судя по выражению лица Ильи, не на жизнь, а насмерть.
— Сейчас я тебе объясню, кто я такой! — он схватил ее за предплечья и хорошенько встряхнул, от чего Кинчева если не протрезвела, то задумалась о скоропостижной смерти точно. — Я, похоже, тебе невнятно говорил до этого, раз ты ни хрена не усекла! Но сейчас покажу наглядно! — он резко, причиняя боль и оставляя отметины на ее руках, развернул девушку к себе спиной и, смахнув быстрым движением со стола все содержимое, уложил ее грудью на прохладную столешницу.
— Нет! — она яростно вырывалась из стальных оков его рук, но, как само собой разумеющееся, победу не одержала.
— Да! — хриплым басом ответил на все ее попытки подняться и расстегнул ширинку на своих брюках.
— Ненавижу! — потуги девушки заметно ослабели, но борьбу она не прекратила, за что Ворохов мысленно дал ей «Оскара». Она первая женщина, что посмела ему противостоять. Может быть, что именно поэтому он так лишился головы.
— Врешь! — он задрал ей подол и коленом раздвинул ноги мятежницы шире. — Ты моя, — последние слова он тяжело выдохнул и прислонив головку восставшего «орудия пыток» к ее лону, усмехнулся. — Врушка маленькая! Да здесь уже целое море! — он был восхищен, доволен, словно объевшийся сметаны кот, да что там, он был счастлив! И вовсе не от того, что, наконец, будет секс, нет. А потому, что она все так же его хочет.
Мужчина провел кончиком члена по ее увлажнившимся складочкам и судорожно выдохнул, когда Кинчева подалась попкой назад, приглашая его в себя. Он немного отстранился, все так же прижимая хрупкое тельце к столу, хотя это уже и не требовалось.
— Хочешь почувствовать меня внутри своей мокрой дырочки?
— Ты мне омерзителен! Я не буду…
— Будешь! — короткое утверждение и, как доказательство, что он не шутит, сильный толчок в промежность.
Арина ахнула от того, как он резко вторгся, заполнив ее собой до предела.
— Моя!
— Нет!
— Да! Только моя девочка! Моя! — каждое его утверждение сопровождалось мощным выпадом бедер, которые со звучными шлепками врезались в ее тугие ягодицы. Со стороны это выглядело так, как будто грозный тигр имеет свою самку. Рычащую и строптивую, но в тоже время покорную и верную.
Ариша, почувствовав приближение оргазма, застыла, но желаемого не получила, поскольку Илья покинул ее лоно, так жарко пульсирующее и требующее его грубых вторжений.
— Почему? — она жалобно заскулила, словно у нее отняли самое ценное в жизни. Если бы не было так обидно, то было бы смешно.
— Ты же хотела мне причинить боль, да? — мужчина склонился к ней и сильно сжал ее шею сзади. — Тебе удалось, маленькая сучка. Но ты не успеешь этим насладиться. Уж я тебе обещаю! — с этими словами Илья оторвал ее от стола, на котором ей так и не удалось утонуть в волнах наслаждения и потащил девушку в спальню.
Арина отбивалась, что было сил. Она колотила бандита своими маленькими кулачками, царапала острыми коготками и даже пару раз вонзила в его плечо зубы, но это лишь подзадорило хищника, что уже полностью заменил собой Илью. Нет, она не была против секса, по крайней мере сейчас, ибо Ворохов не единственный изнывал от крышесносящего желания столько дней. Но девушка твердо решила, что не позволит собой манипулировать, а тем более с помощью интима. Ведь это было задумано ею!
Илья двигался в ней так мощно, что кровать ходила ходуном, грозясь вот-вот сломаться, жадно впивался болезненными поцелуями в шею, по-хозяйски сжимал в своих диких объятиях, но как только девушка поднималась на вершину страсти, он отстранялся и покидал ее тело.
— Ненавижу! — вновь и вновь восклицала и скулила, обреченно откидываясь на подушки.
— Вот пока это дерьмо льется из твоего рта, я не дам тебе кончить! — он победно ухмылялся и делал большой глоток воды, а затем, ставил минералку на тумбочку и вновь принимался истязать своими изощренными пытками несчастную Кинчеву.
Девушка уже не знала, сколько прошло времени с тех пор, как начался этот ад, но тело нещадно болело от жарких ласк и безудержных вторжений бандита. В очередной раз «обломившись» с оргазмом, она захныкала. Хотелось плакать и кричать от неудовлетворенности. Ответом ей был тихий полустон-полурык Зверя, что навалившись на нее всем своим немаленьким организмом, кончил.
— Сволочь, — шипение маленькой змейки достигает его ушей и возвращает мужчину в реальность. Он целует ее в щеку, словно давнюю подругу, а не ту, что стонала под ним несколько часов подряд и откидывается на кровать рядом.
— Хотела взять меня за член и таскать за собой, как собачонку. А оно, видишь, как обернулось? — похоже, мерзавец доволен собой сверх меры.
— Ничего, я Сеню попрошу мне помочь, — едко улыбнулась и отвернулась от Ильи, мысленно проклиная себя за то, что вновь позволила этому подлецу верховодить.
Глава 11
Ира угрюмо буркнула Мухе что-то вроде «пока» и дернула ручку двери, но та оказалась заблокированной.
— Мы с тобой уже сколько дней провели вместе, а ты даже на чашку чая меня не пригласила ни разу, — ухмыльнулся своей противной харей и Цветочкину передернуло. На «чашку» или, быть может, он хотел сказать на «палку»?
