Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
– Благодарностью не отделаешься, соколик. Теперь за работу. Видишь, вон у бережка круг водицы черной?
– Его трудно не заметить.
– Вот туда и бросай клятый сундук.
– Зачем же сам сундук? Смотри, какая вещь добротная! Давай я просто содержимое из него вытряхну? – Александр спросил с умыслом, чтобы подтвердить собственную догадку.
– Совсем ума нет?! – взвыла кикимора. – Хочешь, чтобы та гадость мое болото сгубила?
«Упаковка – экран для убойного средства против нежити. Представляю, сколько оно может стоить! Видать, Тадеуш деньги лопатой загребает», – утвердился в своих предположениях Еремеев.
– Тогда я лучше крышку веревкой перетяну, чтобы она ненароком в воде не открылась.
– Это другое дело, – согласилась старуха.
Когда сундук скрылся под водой, хозяйка болот выждала несколько секунд, после чего двинулась прочь от острова. Еремеев заметил, что наст, по которому они сюда приехали, исчез вслед за ней.
– Эй, любезная, а как же я? Мы так не договаривались!
– А что не так? Здоровьице поправил? Поправил. Работу выполнил. У меня к тебе притязаний нет.
– И зачем мне здоровье, если тут помирать придется?
– С какой стати, соколик? Жить будешь лучше многих. Харчи будут доставлять исправно, развлечения устрою, девка понадобится – отыщу. Живи и радуйся!
– Да я на твоем болоте с тоски помру. Виданное ли дело – молодого парня на клочке суши держать. У меня, между прочим, дела важные остались, и сами они не сделаются!
– Тут вот что… Березки эти помимо здоровья наделили тебя еще и даром, для меня опасным. А с таким отпускать негоже. Но ты не горюй, скоро русалки приплывут, будут тебе в угоду пляски устраивать. Тумана тоже напущу, а фонтаны – не обессудь, токмо ежели историю смешливую расскажешь.
«Ах ты, леди… Думаешь, по-твоему будет? Не дождешься! Веревочка-то длинная, а конец ее – вот он. Не зря его ботинком придавил».
– Историю хочешь?! Да я тебе прямо сейчас расскажу! – начал Еремеев. – Токмо очень грустную и правдивую. О том, как одна кикимора по глупости собственное болото сгубила.
– А чего, и такие дуры бывают? Это где ж беда приключилась? – Старуха вернулась к островку.
– Пока не приключилась, но скоро будет. Здесь. И в самом ближайшем будущем. – Он начал тянуть веревку.
– Эй, ты чего это делаешь?
– Собираюсь сундучок вытащить да посмотреть, что там внутри. Но если вдруг уроню содержимое в болото – ты не обессудь, это я от душевного расстройства.
Крючконосая старуха заволновалась:
– И кто же тебя расстроил, соколик?
– Одна потешница, которую злодеи сжечь собирались.
– И чем же она тебя огорчила?
– Хочет на острове, как в тюрьме, заточить.
Сундук показался из черной воды.
– А ты, никак, не желаешь?
– Да кому же охота в неволе пропадать?! – Еремеев вытащил улов на берег.
– Так и скажи ей, что не хочешь.
– Не хочу.
– И не надо, соколик, мне же хлопот меньше. Бросай сундук обратно и прочь из моего болота, неблагодарный!
– Брошу. Только ты поклянись своим ненаглядным болотом, что мы с лошадкой целыми и невредимыми отсюда выберемся.
– Какой ты вредный парнишка, однако. Где это видано, чтобы хозяйка болота в собственном доме клятвы людишкам давала?
– Не каждый день у тебя людишки с таким сундуком по болоту гуляют. Да и клятву можно самой себе дать.
– Уболтал. Клянусь болотом себе, родной, что вы с кобылкой вернетесь, откуда пришли, целыми и невредимыми. Токмо с этой дороги не сворачивай, – на водянистой поверхности проявилась знакомая полоска наста.
Еремеев снова швырнул сундук в омут.
Глава 10
Купчиха
Неизвестно, кто обрадовался больше – человек или лошадь, когда оба оказались на дорожке между лесом и болотом на том самом месте, где произошла стычка между Еремеевым и тюремным эскортом кикиморы. Хозяйка болота хоть и выполнила свое обещание, но от души постаралась, чтобы наст под тележкой ходил ходуном. Во время этой незабываемой поездки Александру казалось, что они вот-вот провалятся в гнилую воду. Обошлось.
Он минут пять стоял на твердой земле, блаженствуя. И это несмотря на окровавленную одежду, качку на болоте, стычку с волшебниками, едва не закончившуюся гибелью. А может, именно из-за пережитого волна эйфории и накрыла Еремеева с головой. Ведь он был жив и здоров, вырвался из заточения, уготованного ему кикиморой… Если это не повод, то…
Однако стоять и греться под лучами дневного солнышка вечно не будешь. Он вспомнил о делах насущных. Подошел к дубу, возле которого его привела в чувство кикимора, подобрал пистоль и револьвер. Возвратившись к телеге, положил оружие на повозку, взял лошадь под уздцы и повел за собой.
«Кикимора могла бы немного и погодить с добрыми делами для тех, кто не успел разобрать завал. Им всего-то два деревца оставалось убрать. Так, а это еще что? – Он увидел вещи и оружие солдат. – Она их еще и раздела?! Вот уж действительно потешница. Отправила к русалкам голыми? Не хотел бы я, чтобы надо мной так потешались. А с одеждой это удачно вышло, в моей теперь только в фильме ужасов сниматься. Надо бы прикид сменить, только сперва неплохо бы помыться. В прошлый раз, помню, ручейки на этой дорожке не раз попадались». Он побросал вещи в телегу и придавил сверху ружьями и арбалетами. Повозка наполнилась товарами – ну а как иначе? Раз едет купец, ему нужно чем-то торговать.
Деревья он сдвинул не без труда, после чего вскочил на телегу и поехал к Смоленску.
Вскоре удалось и вымыться, и переодеться. В длиннополом жупане он ощущал себя неуютно, да и голубой цвет Еремееву никогда не нравился, но сухая чистая ткань куда приятнее липкой окровавленной.
«Не люблю одежду с чужого плеча, но ничего не поделаешь. Придется в этом немного походить. Благо в коленках не жмет и на плечах не виснет».
Ружейные патроны не подошли к его отмеченному непонятными надписями пистолю. Револьверные патроны также остались в поклаже.
«Как-то я расслабился, заведя наплечную кобуру и внутренний карман на зипуне. Револьвер и малахитовая пластинка нашли свои места, боезапас и деньги перекочевали в сумку, а та – на спину лошади, где и сейчас покоится. Надо будет себе наплечную торбу для походов соорудить или мешок по типу рюкзака. – Он вспомнил, что с такими они вместе с Радимом вышли из Смоленска. – Не фиг таскать мелочь и патроны в карманах брюк».
Небольшой суммой наличности Еремеев обзавелся, собрав трофеи. Наполнил один карман портков монетами, другой – ружейными патронами. Брюки снова потянуло вниз от тяжести. Пластину переложил в карман рубахи, поскольку в жупане не нашел ничего подходящего, а шестизарядный револьвер занял привычное место под мышкой.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
