– Взросление и возможность быть счастливым, став взрослым.
– Иисус может сделать тебя счастливым.
– А ты можешь говорить о чем-нибудь другом, кроме своего Иисуса? – рассмеялся я.
Лорен улыбнулась и ответила:
– Ну и почему ты целый год демонстративно меня игнорировал?
– Вовсе нет. Это ты меня игнорировала.
– Я тебя не игнорировала! Там, на станции, я пыталась поймать твой взгляд, но ты всегда быстро проходил мимо и даже не смотрел в мою сторону. На самом деле я была несколько обижена таким пренебрежительным отношением.
И тут я заметил, что она снова стала этакой кошечкой вроде роковой женщины. Типа, снова раскидывала свои сети.
– А как насчет Джексона? – спросил я.
– Что ты имеешь в виду?
– Спорим, ему не понравится, что ты со мной разговариваешь.
– Он был бы счастлив, если бы мы говорили о Боге. Он тоже верит, что мы должны направлять остальных на путь спасения.
– Тогда почему он не помогает тебе распространять брошюры про Иисуса?
– Он помогал, но сейчас он в колледже. И он уже больше не мой парень.
Эта новость сразу заставила сильнее биться мое сердце.
– Так ты поэтому согласилась выпить со мной кофе? Потому что у тебя больше нет парня? – спросил я в надежде получить верный ответ, но тут вернулся официант с нашим мятным мокко.
Лорен пригубила свой и сказала:
– Вкусняшка!
Что непроизвольно вызвало у меня улыбку. Я попробовал свой напиток, он чем-то напомнил мне растаявшую мятную шоколадку.
– Может, я смогу как-нибудь пригласить тебя на обед. Что скажешь?
– Ты что, приглашаешь меня на свидание?
– Ладно, проехали, – сказал я, потому что она нахмурила брови и прищурила глаза, причем отнюдь не в духе сексапильной кошечки вроде Бэколл. – Будем считать эту нашу встречу нашим первым свиданием, и тогда нам не придется париться насчет приглашений и ответов «да». Можно начать прямо сейчас.
– Ну, я встречаюсь только с христианами.
– О… Я понимаю. – Сперва ее заявление не слишком охладило мой пыл, потому что показалось мне такой ерундовиной, которую мы легко сможем преодолеть. Я реально не осознавал, сколько ограничений на самом деле ставит на нашем пути ее вера в Иисуса.
– Ты хочешь поговорить об Иисусе? – поинтересовалась она.
– Это твоя любимая тема для разговоров, да?
– Ага.
– У тебя что, вообще нет других интересов?
– Конечно есть. Но мы должны взять этот барьер, прежде чем двигаться дальше. Не хочу зазря тратить твое или свое время.
– Но разве твоя религия не говорит тебе о важности буквально каждого человека. Я хочу сказать, что тот бомж явно не верит в Иисуса, но ты все равно угостила его сэндвичем.
– Ну да, но я же не собираюсь с ним встречаться! – Лорен очаровательно округлила глаза и сделала глоток мятного мокко.
Боже, сейчас я почти любил ее, в основном потому, что она намекнула, будто рассматривает возможность со мной встречаться, а значит, у меня есть реальный шанс встречаться с девушкой.
– Что ж, тогда не мешай мне влюбиться в фанатку Иисуса, – сказал я и сразу рассмеялся, чтобы дать ей понять, будто я просто прикалываюсь.
– Ты ведь меня даже не знаешь, – ответила она.
– Но не отказался бы познакомиться поближе.
Она вздохнула и принялась глядеть в окно.
Затем мы, типа, просто потягивали мокко и минут пятнадцать, не меньше, смотрели на прохожих за окном.
После этого мы вместе отправились на железнодорожную станцию и, сидя бок о бок в вагоне поезда, отправились обратно в Джерси. Я чувствовал через пальто ее локоть, что неожиданно привело к самому настоящему стояку, и будь дело летом, это наверняка стало бы целой проблемой, но под пальто, слава богу, ничего не было видно.
И я мог, типа, поклясться, что она – вольно или невольно – тоже что-то такое чувствовала.
Когда мы сошли с поезда, она снова сделала кошачье личико, как у Бэколл, и произнесла:
– Было очень приятно провести с тобой время за чашечкой кофе. Может, Бог войдет в твое сердце и мы сможем продолжить наш разговор о Иисусе. А там – кто знает?
Она сказала это реально игривым тоном, отчего моя эрекция еще больше усилилась. Я держал руки в карманах своего короткого пальто и вроде как прижимал свой дурацкий стояк к животу, словно заряженную и задранную вверх катапульту. И даже если бы мне приплатили, я не смог бы выдавить из себя ни слова, а поэтому просто кивнул.
– Я буду молиться за тебя, – сказала Лорен, помахала мне рукой, совсем по-детски три раза согнув пальцы правой руки, резко развернулась и пошла прочь.
Если честно, я решил, что она снова пытается меня провести с помощью своей сексуальности, точь-в-точь как учительницы в школе, которые специально флиртуют, чтобы получить над вами контроль. Что все это хитро расставленная ловушка. Но я должен был выяснить, каково это – поцеловаться с ней. Непременно. И я больше не хотел изображать из себя липового христианина, потому что вся моя жизнь и так сплошная липа. Поэтому я решил хорошенько поразмыслить о возможности существования Бога, ведь это единственное, что хотела обсудить со мной Лорен. Я составил для себя целый список вопросов и потом каждый раз, когда мы три раза в неделю встречались на станции, задавал ей очередной.
Как мог Бог допустить холокост?
Если Бог создал все-все-все, зачем тогда Он изобрел грех, который помогает Ему вас надуть и обернуть ваши же грехи против вас?
Если Бог создал этот мир и хочет, чтобы мы были христианами, почему тогда в мире существует столько религий?
Почему Бог разрешает людям вести с Ним войну?
Если ты родился в стране с другими культурными традициями и вообще не слышал об Иисусе Христе, отправит ли тебя Бог прямиком в ад за то, что ты не христианин? А если и так, разве это справедливо?
Почему в твоей церкви всегда верховодят мужчины? Разве женщины не способны осуществлять руководство? И разве в наше время допустим подобный патриархальный сексизм?
Почему умирает так много детей?
Почему в мире так много бедных?
И посещал ли Иисус другие планеты в неведомых нам далеких галактиках?
Ну, в общем, типа того.
Следующий раз мы встретились в теплый весенний день, на ней были шорты с большими накладными карманами, и я не мог отвести взгляд от ее кремовых бедер, которые были идеальны. Она топталась перед входом на станцию метро и словно состояла из одних улыбок.
