Стоит ли поступиться будущей карьерой ради возможности сунуть шею Сараджа в петлю? Благополучие ее семьи – куда важнее, чем любой диплом мага!
Сиони выпустила рукоять пистолета и принялась искать в сумке зеркало, то и дело оглядываясь на лодку.
– Ты похожа на котенка.
Ласковый, прямо-таки медовый голос вонзился в затылок Сиони, как ледяная игла. Она подпрыгнула от неожиданности, обернулась и увидела стройного мужчину, который стоял неподалеку от мостика, ведущего к причалу.
Рука Сиони вцепилась в пистолет.
Мужчина сделал несколько шагов вперед, и ближайший фонарь озарил его зелеными и фиолетовыми лучами. Свет вспыхнул на золотых серьгах в мочках ушей. Индус казался чересчур тощим, а его приплюснутую голову обрамляли курчавые спутанные завитки волос. Он был одет в изодранное тряпье, к тому же явно нуждавшееся в стирке. Одежда беглеца.
– Котенок, – повторил он с сильным акцентом, – который бродит по пятам за теми, кто угощает его молоком. Но у меня нет молока, котенок.
Сиони задрожала.
Сарадж Пренди сделал еще один шаг по направлению к Сиони.
– Скажи мне, Сиони Майя Твилл… почему я поздно ночью обнаружил, что ты бродишь по городу?
Он усмехнулся – совершенно по-собачьи.
Глава 11
У Сиони перехватило дыхание, и она попятилась от Потрошителя, задев плечом низкую ветку. Она даже осмелилась оглянуться, но лодка и ее рассеянные пассажиры уже были далеко и не услышали бы ее крика.
И поблизости тоже никого не было.
– Любопытно, – продолжал Сарадж и, скрестив на груди руки, снова шагнул к ней. – Обычно животное, если его пнуть, боится обидчика и прячется от него. Избегает его. Но у меня есть довольно забавная, – он поцокал языком, – догадка, что ты искала меня. Верно, Сиони? Я полагаю, что использую верное слово. Да. Какой ты любопытный котенок, kagaz[3]. Если только у тебя нет другой цели.
Он сделал паузу и окинул Сиони пристальным взором с головы до пят. Мигающий магический свет не смог скрыть от Сиони выражение лица Потрошителя. Его взгляд ощущался на коже, как слизь, однако в нем не было ни намека на вожделение. Нет, он смотрел на нее так, будто Сиони являлась предметом мебели – столом или креслом, выброшенным на улицу, – а он не мог решить, надо ли его подобрать.
– Нет, – произнес Сарадж. – Ты одета не как проститутка.
– Конечно, у меня нет с ними ничего общего! – выкрикнула Сиони – от гнева у нее сразу развязался язык.
Она попятилась и уставилась на талию Сараджа. Лира носила на поясе стеклянные пузырьки с кровью для колдовства, но у Сараджа вроде бы ничего такого не было, разве что под рубашкой. Но с другой стороны, чтобы уничтожить ее, Потрошителю и кровь не требовалась – хватило бы и простого прикосновения.
Сиони прикоснулась свободной рукой к ожерелью и заговорила, сглотнув комок.
– Сарадж, почему вы здесь? Почему вы не покинули страну, когда у вас появилась такая возможность? Ведь вам удалось сбежать!
Сарадж рассмеялся.
– Похоже, я становлюсь знаменитым. Но послушай, котенок, у меня есть здесь делишки, которые нужно обязательно доделать. И мне необходимо кое-что забрать. Ты – не мое солнце.
– Уф-ф? – почти не шевеля губами, выдохнула Сиони.
– Мое солнце, – проговорил Сарадж, принимая расслабленную позу, и покрутил указательным пальцем. – Орбиты, вращение. Мои поступки вращаются не вокруг тебя. Ясно, котенок?
Сиони несколько секунд молчала, прежде чем ответить. Ее пальцы продолжали теребить ожерелье.
– Нет, они вращаются вокруг Грата, – вымолвила она после паузы, предварительно откашлявшись, чтобы голос не сорвался. – Он был уверен в этом. Но его нет в живых.
Сарадж нахмурился.
– Нет, – согласился он, но Сиони не уловила в его интонациях ни тени раскаяния, сожаления или преданности.
Он опять шагнул вперед. Сиони выхватила из сумки пистолет и наставила дуло на Потрошителя.
Сарадж усмехнулся: его зубы оказались не настолько белыми, чтобы сверкнуть в свете фонаря. Склонив голову набок, Потрошитель посмотрел Сиони в глаза. Он пытался вывести ее из равновесия. А затем, сунув руку в карман, он стал произносить нараспев слова на древнем языке, не известном никому из обычных соотечественников Сиони.
Сарадж творил темную магию – магию Крови.
Но Сиони была знакома мелодия и ритм заклинания. Для заживления, а не для того, чтобы ранить ее. Пока еще – не для того.
Она позволила Сараджу досказать заклинание и отважилась прошептать свое – надеясь, что темнота скрывает движение ее губ.
Ее пальцы буквально приросли к ожерелью.
– Это из-за остальных отбросов? – осведомился Сарадж, завершив предварительную подготовку.
Его рука скользнула в карман. Сарадж мог активировать заклинание, как только Сиони выстрелит. Неужели он и впрямь думает, что она настолько наивна?
– Твоих parivara?[4] Ты боишься за мамашу, папашу и за остальных котят?
Сиони стискивала рукоять пистолета потной ладонью и целилась Сараджу прямо в грудь.
Сарадж неторопливо вытащил руку из кармана: с большого пальца сорвалась капля крови. Кожа на запястье Сараджа мерцала золотом. Исцеляющее заклинание.
Сиони сомневалась, что оно могло помочь от пули в голове – и тотчас наставила дуло Сараджу в лоб.
– Отбросы, котята… – повторила Сиони. – Это для вас только игра, не так ли? Вам было наплевать на Лиру и, наверное, на Грата!
– А ты права! – воскликнул Сарадж и махнул рукой. – Увы, они оказались неудачливыми игроками, – добавил он, сделав широкий шаг вперед. – Они мне надоели. Однажды я поддержал одного из них, но они такие скучные, котенок…
Пальцы Сиони поползли по ожерелью, минуя флакон с маслом, мешочек песка и звездочку с надписью «в 1744 г.». Она говорила настолько тихо, что, возможно, даже произносила слова не вслух, а лишь мысленно.
Нельзя допускать, чтобы Сарадж узнал ее тайну – тайну Грата, – иначе все пойдет прахом.
А если Сарадж и догадается, то он не должен победить: к тому моменту Потрошитель должен быть мертв.
– Мне, как и любому человеку, требуются деньги, необходимые для достижения моей цели, – сказал он, продвинувшись еще на шаг. Сиони снова попятилась. – И мне надо их раздобыть. Но такой расклад меня совершенно не вдохновляет. А ты… ты просто подвернулась мне под руку. Давай-ка начнем партию. Твой ход, котенок.
