Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Царский указ о посылке во все города валовых писцов вышел в марте 1677 г., а уже 7 октября государь вынужден был послать вслед за ними чиновников для наказания дворян, казаков и крестьян, которые, «скопясь многолюдством, бунтом со всяким оружьем к межевщикам на землю приходили, и их с земли сбили, и мерить не дали» (№ 734). Новое решение о посылке межевиков было принято царем и Думой 12 декабря 1679 г. (№ 785), еще одно — 26 марта 1680 г. (№ 813).
Однако самые строгие указы верховной власти не выполнялись, натолкнувшись на неразрешимые противоречия интересов местных землевладельцев. 16 мая 1680 г. Федор Алексеевич должен был обещать московскому дворянству и приказным «нарочно» ускорить посылку межевиков в Московский уезд. Царь отметил, что даже среди высшего слоя землевладельцев «учинились споры многие, и за то у вас чинятся между собой бои, и грабеж, а у иных и смертные убийства; и вам бы те все споры и ссоры… оставить, покамест те ваши спорные земли и всякие угодья межевики разведут» (№ 822). Специально для межевания земель в Московском уезде были разработаны «дополнительные статьи к наказу писцам» (№ 830, 832).
17 и 18 сентября 1680 г. государь именными указами ввел штрафы вместо битья кнутом за порчу межей (а то пришлось бы и бояр высечь) и запретил отвод писцов по подозрению «в недружбе» местным владельцам (№ 834, 835). Выезд писцов на межеванье был едва ли не опаснее, чем ратников на войну: кого не прибьют на меже — того оклевещут. Посему Федор Алексеевич мудро распорядился с писцов клятв не брать и ни за какие вины по Уложению не наказывать: только в случае, если будет доказано неправое межевание, отбирать половину поместий и вотчин — и столько же отнимать у хозяина, обвинившего писца неверно. Половина поместья в том и другом случае оставлялась жене и детям виновного (№ 886).
Через четыре дня, 16 августа 1681 г., бояре приговорили уполномочить писцов расследовать «бой, и грабеж, и смертное убийство» из-за земельных споров (№ 888), 17 августа — утвердили их материальное обеспечение (№ 889), а 26-го — снабдили обширной инструкцией о межевании поместно-вотчинных земель (№ 890). Однако 26 октября Думе пришлось вновь рассматривать проблему ответственности за беззакония при межевании (№ 893), а Федор Алексеевич буквально до смерти не мог избавиться от споров по этим вопросам (№ 910, 911).
Утомившись уговаривать помещиков не учинять из-за земли и угодьев «ссор, и боев, и грабежей, и убийства» (указ об ожидании вскоре межевщиков от 4 мая 1681 г.; № 866), государь решил передать спорные вопросы на обсуждение земских представителей, причем проявил изрядное хитроумие. Из собравшихся «для ратных и земских дел» дворян были сформированы две команды под предводительством стольников — князей издавна соперничавших фамилий. В феврале и марте молодые и ретивые команды Ивана Голицына и Андрея Хованского основательным образом проработали статьи составленных еще в 1681 г., но не удовлетворявших спорщиков правил межевания.
Соборный эксперимент царя Федора вновь оказался на диво удачным. Аргументированные каждой стороной поправки были сведены в один текст с ремарками типа: «Иван Голицын с товарищи говорили — быть той статье по прежнему наказу. А… Андрей Хованский с товарищи говорили — пополнить». Заслушав объединенный доклад двух выборных комиссий, бояре смогли всего за два заседания, 7 и 15 марта, утвердить новый писцовый наказ, лишь в некоторых случаях внеся поправки в исходный текст.
Это было тем легче сделать, что в главных вопросах выборные были едины. Например, каждая из команд привела свои аргументы, почему при трехпольной системе следует измерять все три поля, а не одно (с традиционной ремаркой «а в дву по тому ж»); бояре постановили: «мерить все три поля». Старый наказ предлагал записывать вотчины, поступившие во владение монастырей после Уложения 1649 г., «особой статьей». Дворяне потребовали, чтобы все такие вотчины, не укрепленные за духовными владельцами царским именным указом, «отписывать на государя для того, что по Уложению в монастыри вотчин давать и продавать не велено», — бояре согласились с выборными[162].
Историкам, которые склонны приписывать деяния Федора Алексеевича Боярской думе, царевне Софье или отдельным придворным группировкам, не мешало бы обратить внимание, что даже такой центральный вопрос глубоко интересовавшего высшее дворянство поместно-вотчинного землевладения, как генеральное межевание, вопрос, почти решенный к моменту кончины государя, был после его смерти отложен на десятилетия.
Начато было при Федоре и решение чисто военных вопросов, порученных комиссии В.В. Голицына (о ней мы еще расскажем). Здесь также инициатором, и не просто титульным, выступает Федор Алексеевич. Царь требовал продумать, какие новшества следует внести в организацию российской армии и ее боевое искусство, чтобы ответить на вызов времени. Опыт был накоплен большой: ведь почти все годы царствования Федора Алексеевича шла война.
Глава 4. Война и реформа армии
Во времена «Трех мушкетеров» и «Капитана Фракасса» войны не объявлялись. Государственные органы страны принимали решение воевать, а противник узнавал об этом от шпионов или из газет (которые в Москве при царе Федоре получали, выборочно переводили и докладывали царю и Думе регулярно, по общеевропейской почте)[163]. На подготовку войны уходило несколько месяцев, так историку трудно даже датировать войны крупнейших держав: военные действия часто начинались в новом году после политического решения, а мирные договоры подписывались много позже окончания реальных боев, уже после отвода войск. Политически унаследованная Федором Алексеевичем и завершенная им война с Турцией датируется 1672–1681 гг., крупномасштабные боевые действия велись в 1673–1678 гг., но армия выводилась в поле в 1679—1680-м, когда царь решал сложнейшие задачи ее перестройки и продвижения далеко на юг укрепленных рубежей страны.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
