Супруги удивленно взглянули на него.
Однако последовали за герцогом, все еще державшим Лавелу за руку, по коридору.
Дворецкий открыл перед ними дверь.
— Постой возле двери, Нортон, — сказал герцог, — позаботься, чтобы нам не помешали.
— Слушаюсь, ваша светлость, — ответил тот.
Дверь закрылась, и Шелдон Мур прошел к камину, встав спиной к огню.
Лавела была рядом с ним, ее отец и мать сели напротив.
Он освободил ее руку, и она опустилась на стул, глядя на него снизу, и в глазах ее было заметно беспокойство.
«— Лавела и я, — объявил герцог, — хотим немедленно пожениться!
— Пожениться? — воскликнула миссис Эшли, глядя на дочь. — О дорогая, почему же ты не сказала мне?
Лавела вскочила и встала на колени рядом с ее креслом.
Миссис Эшли поцеловала ее.
— Я могу лишь пожелать тебе этого, — сказала она, — если женитьба сделает тебя счастливой.
— Это для меня… самое замечательное, что только может… случиться, — тихо произнесла Лавела.
Викарий поднялся и протянул руку герцогу.
— Нет в мире никого, кроме вас, кому я доверил бы мою дочь!
— Благодарю вас, — ответил герцог. — Однако есть одно затруднение, и мне нужна ваша помощь.
Он рассказал им вкратце, что случилось прошлой ночью.
Он был искренен и в отношении той роли, которую играла в его жизни Фиона.
В то же время он ясно дал понять, что, несмотря на ее желание выйти за него замуж, у него не было намерения жениться на ком-либо, пока он не встретил Лавелу.
— Такие же чувства я испытывал к Луизе, — признался викарий.
— Тогда вы поймете, что я лишь ожидал, когда закончится этот вечер, чтобы сказать ей, что она для меня значит.
Викарий кивнул.
— Однако этим утром, — продолжал герцог, — я узнал нечто, способное воспрепятствовать нашей женитьбе в течение длительного времени.
Лавела, все еще стоявшая на коленях у кресла матери, испуганно вскрикнула:
— Но… почему? Что… случилось?
— Прошлой ночью, после того как Джослин уехал, — сказал герцог, — с ним и с его негодным священником произошел несчастный случай.
— Несчастный случай? — опешил викарий.
Герцог повторил то, что рассказал ему мистер Уотсон.
Священник сломал ногу, а вот надежды на спасение жизни Джослина нет никакой, он не проживет и нескольких дней.
Все молчали, потрясенные этим сообщением, а герцог спокойно пояснил:
— Вы понимаете, если он умрет, я буду в трауре по моему кузену.
Он посмотрел на каждого из присутствующих.
— Для меня станет невозможной женитьба в ближайшем будущем, так как она вызовет злословие в обществе и, конечно, неодобрение семьи Муров.
— Да, конечно, я понимаю, — произнесла миссис Эшли. — Значит, вам с Лавелой нужно подождать.
— Напротив, — возразил герцог, — подобно вам и вашему мужу мы скроемся!
Он улыбнулся.
— Мы следуем вашему примеру, поэтому вы не посмеете обвинить нас, если мы поступим так же!
— Как… мы… поступим? — спросила Лавела.
— Твой отец обвенчает нас завтра утром, — ответил герцог, — и мы немедленно уедем.
Лавела встала в полный рост, она вся светилась.
— Мы… можем… сделать это? Мы действительно можем… так сделать? — задыхаясь от радости, промолвила она.
Герцог обнял ее.
— Именно так мы и сделаем, — подтвердил он, . — и отправимся в продолжительное свадебное путешествие. И у нас будет продолжительный медовый месяц. В мире столько прекрасных мест, которые я хочу показать тебе, и столько всего, что мы можем сделать вместе.
Они смотрели друг на друга с любовью.
Они были столь неоспоримо счастливы, что на глаза миссис Эшли навернулись слезы.
Она протянула руку своему мужу.
— Вы совершенно правы, — тихо произнес викарий.
— Я не случайно хочу так поступить, — заметил герцог. — В противном случае длительная помолвка позволила бы моим родственникам отпугнуть Лавелу, убедив ее, что я буду плохим мужем!
Он говорил шутливо, но Лавела ответила ему серьезно:
— Неужели ты думаешь, что я… стала бы слушать… их?
— А теперь тебе придется самой разбираться, хороший я или плохой, — улыбнулся герцог.
Лавела вскрикнула от восторга и прикоснулась щекой к его руке.
— Я все приготовлю для вас, — сказал викарий, — и так как вы не хотите, чтобы кто-либо знал о вашем бракосочетании, я предлагаю назначить церемонию на восемь часов утра в вашей часовне.
— Я и сам так думал, — ответил герцог. — Некоторые мои родственники уедут сегодня, остальные намерены отправиться завтра утром.
— Это должно… оставаться в тайне… пока мы… не покинем дом, — молвила девушка.
— Да, — согласился герцог, — и главное — твои папа и мама понимают это. Хорошо, что у моих родственников теперь хватает другой пищи для разговоров!
Он улыбнулся миссис Эшли.
— Я чувствовал, существует какая-то загадка вокруг вас и вашего мужа, и удивлялся тому, что вы ограничили свою жизнь Малым Бедлингтоном. Меня мучило любопытство — но я не предполагал найти разгадку столь драматическим образом!
— Я думала, Алекс не узнает меня после стольких лет, — взгрустнула миссис Эшли.
— Кто увидит тебя хоть однажды, никогда не сможет забыть тебя, моя дорогая! — изрек викарий.
Миссис Эшли вложила свою руку в его ладонь.
— Я думаю, милый, твое мнение пристрастно, — улыбнулась она. — И все же я очень счастлива, что нашла Алекс. Она говорит, ее отец и мать обязательно простят меня. Тогда мы сможем поехать в Данию и посетить мою семью в Германии.
— А что же тогда будет с бедным Малым Бедлингтоном, — спросил герцог, — если вы будете путешествовать за границей и станете частью лондонского общества?
Викарий ответил смеясь:
— Все очень просто. Вы с Лавелой будете поддерживать высокие музыкальные стандарты, которые мы установили в деревне, и, может быть, вам удастся распространить их на все ваше поместье.
— Это интересная задача, — согласилась Лавела; прежде чем герцог успел выразить свое мнение.
— Я определенно поразмыслю над этим, — пообещал Шелдон Мур, — но, откровенно говоря, в настоящий момент я не могу думать ни о чем, кроме Лавелы.
Герцог и герцогиня Мурминстерские выехали из Мур-парка в восемь тридцать утра.
