С 1940 года он проходит службу в органах госбезопасности, работая в отделе (потом управлении) П. А. Судоплатова. В 1941 году – участник спецгруппы, подготовленной к подпольной работе на случай занятия Москвы немецкой армией. Затем с 1942 года – начальник отделения 4-го управления НКВД, участник контрразведывательных операций «Монастырь», «Березино» и других. С 1946 года – участник реализации советского атомного проекта.
Будущий чекист окончил Ленинградский горный институт летом 1940 года. После учебы его направили в Школу особого назначения, где готовили разведчиков. Обучение в ней он завершил 21 июня 1941 года. На следующий день началась Великая Отечественная война. Через неделю И. А. Щорс вместе с опытными разведчиками В. Пудиным и Н. Крупенниковым был вызван к начальнику Диверсионно-разведывательного управления НКВД СССР, комиссару 3-го ранга П. А. Судоплатову, который объявил им, что в таком составе они будут направлены в Смоленск для организации и проведения подпольной работы, и предложил составить легенды-биографии. После этого он повел их к Б. 3. Кобулову. Тот утвердил легенды-биографии Пудина и Крупенникова, но забраковал легенду Щорса, поскольку Игорь Александрович никогда не был в Смоленске и не имел там никаких родственников и знакомых. Так как Щорс знал Житомир и имел там родственников, Кобулов приказал переориентировать его на этот город, а в группу В. Пудина подобрать другого человека. [17]
В дальнейшем И. А. Щорс, лейтенант госбезопасности, работал в 4-м управлении НКВД под началом П. А. Судоплатова и готовился к работе подпольщика в столице СССР. Однако зачем же надо было создавать в прифронтовой Москве ложное подполье? В те дни чекистами было задумано масштабное по своему характеру состязание с абвером. На улицах Москвы с первых дней войны задерживали немецких диверсантов. Офицеры советской разведки решили устроить для них ловушку – передать им «надежные адреса», где их примут «подпольщики».
Впоследствии перед участниками этой операции будут поставлены другие важные стратегические цели. Именно И. А. Щорс будет участвовать в создании «московского подполья монархистов» во главе с поэтом-инвалидом А. Садовским, которое для немцев получило кодовое название «Престол». Оно было придумано советской разведкой для будущей работы в случае, если фашисты войдут в Москву.
Одни люди в этом «подполье» на самом деле ждали прихода немцев в столицу, другие искусно разыгрывали роль заговорщиков. Были определены явки, пароли, конспиративные квартиры – все как полагается. Подпольщикам-монархистам прежде всего предстояло сообщить немецкому командованию о существовании московской «пятой колонны», ожидающей прихода фашистов. На роль перебежчика был подготовлен Александр Петрович Демьянов.
Разведчик Игорь Алексендрович Щорс был одним из немногих, кто помогал Демьянову, молодому спецагенту, стать настоящим чекистом. Сложные задания «Гейне» успешно выполнил в том числе благодаря аналитическому уму, отваге и смекалке самого Щорса. Опытный агент НКВД понимал, что Александру может хорошо подойти его прошлое. Разрабатывая операцию «Монастырь», советские разведчики надеялись, что эти семейные обстоятельства помогут Александру Петровичу выполнить в тылу врага нелегкое задание: убедить, что в Москве существует прогерманское подполье, а он – его полномочный представитель.
Вот что вспоминает сам Игорь Александрович Щорс в документальном фильме об операции «Монастырь»:
«Мы его снарядили. Дали перстни с камнями две или три штуки. Тяжелое обручальное кольцо. Часы “Павел Буре” с 4-мя крышками золотыми. Поставщик двора его Величества, царя, с тяжелой цепью. Мощные карманные часы. Крест с бриллиантами, тоже увесистый, чтобы он мог жить, меняя эти вещи на что-нибудь…»
Среди драгоценностей оказался и нательный крест атамана Головатого, деда Демьянова. Александр счел это хорошим знаком. Он давал ему добрый заряд уверенности, что с ним все будет нормально. Ну а такой опытный чекист, как Щорс, знал и другое. Подобные драгоценности имел в советской стране далеко не каждый гражданин, а только тот, у которого действительно была богатая дореволюционная биография, «отягощенная» дворянским прошлым. Конечно, все это могло сыграть свою решающую роль лишь тогда, когда «Гейне» удалось бы забросить к немцам. Так оно позже и вышло.
Радиотелеграфист – Вильям Фишер (он же – «Рудольф Абель», он же – «Марк», он же – «Андрис Каютис», он же – «Эмиль Голдфус», он же – «Мартин Коллинз» и др.)
Абель Рудольф Иванович (настоящее имя и фамилия Фишер Вильям Генрихович) – советский разведчик, полковник. О его месте среди советских чекистов подробно рассказывается в книге Владимира Антонова и Валерия Прокофьева «Служба внешней разведки России: Памятные даты» (http://www.lubyanka.org/).
В книге резиденты, нелегалы, агенты Службы внешней разведки (СВР) делятся на «видных», «активных», «активнейших», «опытнейших», «заслуженных» и «выдающихся». В разряд выдающихся попали всего четыре разведчика – это Арнольд Дейч, Джордж Блейк, Ким Филби и Вильям Фишер.
Вильям Генрихович Фишер, казалось бы, не сделал большой карьеры: не стал генералом, не получил Золотую Звезду Героя. Причину этого Фишер видел в своей пятой графе – «еврей». Он, как никто другой, имел представление о влиянии национальности не только на карьеру, но и на жизнь человека. На его глазах сталинский режим уничтожал евреев, включая корифеев советской разведки. Некоторые из них помогали Фишеру постигать все тонкости нелегальной работы.
Родился Вильям Фишер в 1903 году в Англии, в городке Ньюкастл-на-Тайне. Свое имя он получил в честь великого английского драматурга – Вильяма Шекспира. А место его рождения уже тогда содержало английское слово, произношение которого напоминало русское слово «тайна». Из 68 лет жизни Абеля 30 были отданы службе в разведке. Сегодня многие знают, что вершиной карьеры Фишера-Абеля остается нелегальная работа в США в качестве резидента. За те годы агентурная сеть, которой руководил Рудольф Иванович, добыла неоценимые сведения по американскому атомному проекту. Специалисты считают, что усилия разведчиков сэкономили Советскому Союзу годы при создании ядерной бомбы. Но не менее важной и нужной была его деятельность во время Великой Отечественной войны. А об этом периоде пресса в большинстве своем умалчивает.
В его биографии рассказывается, что в 1920 году семья Фишеров приехала в Россию и приняла советское гражданство. Семнадцатилетний Вильям полюбил СССР и стал его страстным патриотом. На Гражданскую войну попасть не довелось, но в Красную армию он пошел с охотой. Причем в элитную часть, куда направляли лиц, знавших иностранные языки или имевших техническую подготовку. Срок службы в спецроте ограничивался одним годом. Воинов этой роты заставляли изучать основы радиосвязи. Фишер считался наиболее способным. Он буквально на лету схватывал все, что имело отношение к технике. Прекрасно «стучал» на ключе, устранял неисправности в работе радиостанций АЛМ и «Телефункен». Приобрел специальность радиотелеграфиста, которая весьма пригодилась ему в дальнейшем. На парня, одинаково хорошо говорившего по-русски и по-английски, а также знавшего немецкий и французский языки, к тому же владевшего радиоделом и обладавшего незапятнанной биографией, не могли не обратить внимание кадровики ОГПУ.
