Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
Учились португальцы быстро. За семь лет, минувших с первой экспедиции, они успели сформировать довольно верное представление о том, что представляют собой и как функционируют 28 миллионов квадратных миль Индийского океана. Изучив главные порты, режим ветров и муссонов, особенности навигации и коммуникации, они постоянно расширяли свои познания. Как и прежде у берегов Африки, португальцы вели этнографические и географические наблюдения, учили языки, общались с местными жителями, нанимали местных лоцманов и штурманов и создавали карты, стремясь к подробности и точности. В состав каждой экспедиции входили астрономы, чья работа по определению долготы являлась делом государственной важности. Люди, подобные Дуарте Пашеку Перейре, отвергая древние аксиомы, верили лишь очевидцам и собственным глазам и ушам, как истинные исследователи эпохи Возрождения. Информация о новом мире поступала в центральный штаб — Индийский дом в Лиссабоне, где хранилась в строгой секретности, под контролем самого короля, и передавалась следующей экспедиции. Система обратной связи действовала быстро и эффективно.
К составлению Руководства для Алмейды король привлек небольшую группу советников, среди которых выделялся польский еврей Гаспар — мнимый венецианец, прибывший в Лиссабон с первой экспедицией Васко да Гамы. В первое десятилетие португальской экспансии этот человек, менявший личность и имена в угоду обстоятельствам, был незаменим как эксперт и переводчик. Вначале Гаспар да Гама (крестник Васко да Гамы, «Гаспар Индийский») стал теперь Гаспаром «де Алмейдой» — «из любви к вице-королю». Он умел говорить то, что хотели слышать его патроны, но в то же время действительно хорошо информирован. Свои знания об Индийском океане он, наверное, приобрел в поездках, побывав на Цейлоне, Малакке и Суматре. Именно Гаспар порекомендовал обратить внимание на Кочин и говорил о важности операций в Красном море. При составлении своего великого плана король Мануэл наверняка воспользовался его советами.
По мнению Гаспара, решать мусульманскую проблему следовало иначе: лучше, говорил он, захватить Аден и перекрыть торговлю для мамлюков, таким образом принудив заморина к сотрудничеству, чем строить форты на Малабарском побережье, которые обходятся во всех смыслах слишком дорого — в ближайшие годы этот вопрос станет предметом жарких споров. Но Мануэл предпочитал действовать в обратной последовательности, а именно сначала создать в Индии прочную базу, чтобы оттуда атаковать мусульман.
В целом близкие поддерживали Мануэла на пути осуществления его грандиозных проектов. Его вторая жена Мария Арагонская свято верила, что Мануэла наставляет сам Господь Бог. Эту веру разделяли один из его главных советников Дуарте Галвао и тот, кому суждено было воплощать его мечту, — Афонсу ди Албекерк.
Итак, экспедиция, снабженная Руководством, готовилась к отбытию. Флот состоял из 21 судна, тогда как восемь лет назад да Гама отправился в Индию, имея всего три корабля. Среди офицеров были блестящие опытные мореходы Жуан де Нова и Фернан Магеллан, который вскоре совершит первое в истории кругосветное плавание. Также в команду вошел сын Алмейды — бесстрашный Лоуренсу, «благородный джентльмен, сильный, как буйвол, и мастер сражаться на всех видах оружия».
Полторы тысячи путешественников-добровольцев представляли собой копию португальского общества в миниатюре — от аристократов до людей самого низкого положения, изгоев — как то: крещеные евреи, чернокожие, рабы, заключенные, — которые отправились на другой конец света, чтобы создать там новую Португалию. К экспедиции присоединились также иностранные авантюристы и торговцы. Поскольку новому государству требовались не только воины и моряки, но и люди прочих профессий, в Индию поехали также сапожники, плотники, священники, клерки, судьи и врачи, а еще значительный контингент немецких и фламандских оружейников. Три судна были снаряжены на деньги немецких и флорентийских банкиров и крупных торговцев, увидевших в этом деле выгодное вложение средств. В помощь Гаспару взяли второго переводчика — родом из Венеции. На суда тайком проникли даже несколько женщин, переодетых мужчинами, — о чем мы узнаем из бортовых журналов, где сохранились их имена: Изабелла Перейра, Лианор, Бранда, Инес Родригес.
По многим признакам экспедиция напоминала «Мейфлауэр», навеки покидающий родину. Португальцы везли корабельные и крепостные пушки, товары на продажу — свинец, медь, серебро, воск, кораллы; а также заготовки для строительства крепостей — оконные рамы, тесаный камень, древесину для постройки малых судов и в больших количествах прочие строительные материалы и инструменты. Они уезжали навсегда.
23 марта 1505 года в Лиссабонском соборе была отслужена торжественная месса — сообразно значению, которое придавалось экспедиции. Хроникер Гаспар Корреа оставил отчет об этом событии, полный выспренних фраз. После службы состоялось «явление штандарта из белого дамаста с пламенеющим посередине распятием Христовым, в обрамлении золотых кистей и бахромы, с сияющей наверху золотой звездой». Сам Мануэл, явившись из-за занавеса, передал этот талисман — «знак подлинной веры» — в руки своему вице-королю, «сопроводив сие действо длинной речью о благодати Божией, призвании к великим делам и наставлении многих диких и неверных народов на путь истинный». Алмейда, офицеры и дворяне, преклонив колено, целовали руку короля. Затем все проследовали на причал. «Дом Франсишку ди Алмейда, губернатор и вице-король Индии» и его капитаны ехали верхом. Алмейда, в красном камзоле и шляпе черного бархата, величаво восседал на богато украшенном муле. Будучи плешив и невысок, он все-таки поражал своей значительностью. Впереди и сзади шагали восемьдесят стражников с золочеными алебардами и мечами, в черных бархатных пиджаках и белых панталонах. Начальник караула сидел на лошади, держа в руках командирский жезл — как символ судьбы и миссии Мануэла. Наверняка в своем отчете хроникер Корреа прибавил кое-что и от себя, ибо не мог лично наблюдать все подробности. Так или иначе, процессия спустилась по извилистым улицам на пристань — сын Алмейды Лоуренсу, знаменосец в праздничном одеянии, расфранченные офицеры, дворяне. Король, королева и придворные наблюдали за шествием из окон и с балконов дворца. Вице-король первым ступил на борт своего флагмана, под знамена и штандарты. Грянул артиллерийский салют, подняли якоря, и корабли проследовали в Рештелу для прощальной церемонии в церкви Святой Девы Марии Белемской. Наконец 25 марта, на Благовещение, экспедиция отбыла в Индию.
По пути моряков ожидали вошедшие в традицию потери и трудности. Вскоре после отплытия одна каррака, «Бела», получила пробоину и затонула. По счастью, экипаж успел спастись и даже переместить на другие корабли все самое ценное. На широте в 40° южнее Бразилии португальцы попали в полосу штормов и снежных бурь, разметавших флот на большой площади. Погибли два матроса с флагмана Алмейды, которых смыло волнами за борт. В конце июня, обогнув мыс Доброй Надежды, Алмейда обрушился на побережье Суахили со всей жестокостью и хитростью, как предписывало Руководство.
22 июня флотилия прибыла в Килву, небольшой процветающий порт с населением в 4 тысячи человек. Проведя долгие месяцы в океане, португальцы радостно взирали на крытые соломой беленые хижины среди изумрудной зелени пальм. Ханс Майр, клерк-немец на «Сан-Рафаэле», был потрясен богатством «красной плодородной земли, где обильно колосится маис, как на Гвинее». Повсюду виднелись делянки и аккуратные изгороди. Местные жители производили масло, выращивали овощи, добывали мед, пчелиный воск. Морякам, страдавшим цингой, особенно приглянулись сахарные апельсины и лаймы. В теплом и влажном климате трава вырастала в рост человека. На лугах паслись тучные стада, прибрежные воды кишели рыбой. Близ кораблей, идущих в гавань, резвились киты. В городе, под высокими минаретами, «точно в Кордобе», ходили бородатые упитанные мусульмане, «внушающие страх». Майр упоминает суда-доу — размером с пятидесятитонную каравеллу, но только крепленные при помощи кокосовых канатов, — которые подняли на берег для просушки.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
