Во время ужина раскрасневшийся Рудь радостно вспоминал, как в последнем вылете с нашей эскадрильей ушли из района боевых действий еще пять наших истребителей, и, подшучивая над летчиками второй эскадрильи, сказал:
— К боевой эскадрилье даже над линией фронта пристраиваются наши истребители, а вы их над аэродромом не можете никак пристроить к себе.
— Не выхваляйся, а то пристроятся «желтоносые» — до дома не долетишь, — с обидой ответил ему капитан Каминский.
Рудь сделался серьезным и прекратил разговор.
После ужина мы с капитаном Рябовым пошли вдоль стоянки самолетов проверить маскировку и охрану самолетов. День угасал, осветив на короткий миг верхушки деревьев. Техники, механики и мотористы лежали и спали под самолетами вповалку на моторных чехлах. Недалеко от палатки оружейниц встретили подтянутого и начищенного летчика Муратова.
— Ты опять к нашим девчонкам? — спросил адъютант Рябов.
— Конечно, только вы, товарищ капитан, не подумайте чего плохого. Я к ним, как брат.
— А ты знаешь, Муратов, что командир полка запретил всякое «братание» с оружейницами?
— Знаю.
Трудный боевой день закончился. Большинство отдыхает, но любовь живет, несмотря ни на что.
28 и 29 июня боевых задач полку не ставили. Сверху начали экономить силы авиации. В эскадрилье ремонтировали и готовили самолеты, а летный состав отдыхал под самолетами в готовности к боевому вылету. Это было короткое затишье перед грозой. Дни стояли жаркие, знойные, без ветерка.
30 июня утром началось наступление 6-й немецкой армии из района Волчанска, Щебекино. Прорвав оборону 21-й и 28-й армий, не успевших закрепиться на новых рубежах и восстановить силы после предшествующих боев, колонны танковых и механизированных немецко-фашистских соединений устремились в северо-восточном и восточном направлениях на Скородное, Чернянку и Волоконовку и 2 июля на отдельных участках вышли на реку Оскол и начали бои за переправы[69].
Части и соединения 21-й и 28-й армий, отходя с рубежа на рубеж, тоже переправлялись через Оскол. Основной задачей нашего полка с началом наступления немецких войск было уничтожение танков, артиллерии и живой силы с тем, чтобы сдержать наступление врага и тем поддержать свои войска. 30 июня командир полка поставил задачу первой и второй эскадрильям нанести бомбардировочный удар по наступающим танковым колоннам и скоплению более ста автомашин у Варваровки.
Когда летчики и штурманы проложили на картах маршрут полета к цели, а стрелки-радисты получили данные у начальника связи полка, я дал летному составу краткие предполетные указания и пошел на стоянку самолетов. Вместе со мной шел Николай Петрович Гладков.
— Я не суеверный, но чувствую, что сегодня пробиться к цели будет трудно, — сказал он.
— Ничего, Петрович, пробьемся, — ответил я.
Около моего самолета Гладков остановился.
— Ну, дружище, быть может, больше не увидимся, — сказал он.
Обнялись, и Гладков пошел. Перед тем как подняться в кабину самолета, он помахал мне рукой. В черном реглане и шлеме с очками, высокий, мощный, он вселял уверенность в победе.
Пока я надевал парашют, осматривал приборы и проверял управление, техник Крысин протер стекла в кабине штурмана и особенно тщательно вытер лобовое стекло моей кабины.
Но вот зеленая ракета метеором прочертила дугу на небе. Техник Крысин провернул винты, и я запустил моторы. Командир полка находился уже на старте, выстраивая самолеты для взлета. Взревели моторы, отпущены тормоза, и бомбардировщик рванулся вперед. Знакомая тяжесть перегрузки навалилась на тело, прижимая его к спинке. Набрав скорость, слегка поднимаю переднее колесо. Скорость самолета нарастает еще более стремительно. Перед концом аэродрома плавно отрываю самолет от земли, немного выдерживаю его на высоте отрыва и перевожу в набор высоты. Стрелок-радист докладывает:
— Шасси убралось, все в порядке. Ведомые взлетают за нами без задержек.
Собрав эскадрилью в боевой порядок, лечу на аэродром истребителей.
— Эскадрилья Гладкова летит за нами на дистанции два километра, — сообщает Монзин. — Истребители сопровождения пристроились.
Устанавливаю радиосвязь с командиром четверки наших «лаггов» и беру курс на цель.
Эскадрилья летела между ослепительно белыми кучевыми облаками, как по ущелью. Впереди, в клубах желтой пыли, просматривается Варваровка, но танков еще не рассмотреть. Обстановка в воздухе резко изменилась. Уже на подходе к цели эскадрилью атаковали восемь Ме-109, а над целью в воздушном бою участвовали уже восемнадцать «мессеров» и несколько истребителей Хе-113. Атаки противника были отбиты истребителями сопровождения и огнем стрелков. Зенитная артиллерия пристрелялась по нашему ведущему звену. Клубы дыма от рвущихся зенитных снарядов окружили наши самолеты. В кабине пахло сгоревшей взрывчаткой. Бомбовый удар нанесли по скоплению танков и автомашин противника на северной окраине Варваровки. Штурман отметил более десяти очагов пожаров и пять больших взрывов, возникших на цели от разрывов наших бомб[70].
После удара по цели начал уводить эскадрилью из-под атаки истребителей противника путем энергичного набора высоты. Этот тактический прием был задуман и опробован в предыдущих воздушных боях. Он основывался на преимуществе в тяговооруженности нашего бомбардировщика над истребителем Ме-109. При этом наши истребители сопровождения тоже получали преимущество. Заранее взяв превышение и используя оборонительный огонь бомбардировщиков, они атаковывали преследующих нас истребителей на наборе высоты, заставляли их отказаться от продолжения атак.
Гладков, до того как к его эскадрильи не пристроились истребители сопровождения, решил идти на цель без прикрытия. Над целью вторая эскадрилья была атакована более чем двадцатью истребителями противника. Бой был жестокий, и, хотя наши истребители помогали эскадрилье Гладкова отразить атаки, «мессерам» удалось поджечь самолеты старшего сержанта Муратова И. Е. и летчика Пастухова. Горящие, они некоторое время продолжали полет, и, отбивая атаки, стрелок-радист Печорин с самолета Пастухова сбил один «мессер». В районе Круглое летчик Муратов, штурман Извеков Е. Д., стрелок-радист Захаров и стрелок Кривощекин покинули горящий бомбардировщик с парашютами, но немедленно были атакованы истребителями противника. Применив скольжение, они достигли земли. Летчик Пастухов долетел на горящем самолете до Волоконовки, где экипаж покинул самолет с парашютами.
В тот же день вечером четырьмя звеньями мы нанесли удар по скоплению танков и автомашин западнее и севернее Огибная, уничтожив два танка и несколько автомашин[71]. Командиры и летчики трех звеньев первой эскадрильи, проявив настойчивость и мужество, несмотря на яростное противодействие истребителей и зенитной артиллерии противника, прорвались к заданной цели и нанесли по ней бомбовый удар.
