И он покинул зал.
– Проклятие. – Муамет Деканос сердито взглянул вслед Миизису, а затем медленно повернулся к двум оставшимся предводителям гильдий. – Вы тоже так считаете, господа? Если да, можете идти, а мы попытаемся привести вас к повиновению с помощью гарнизона.
– Вы этого не допустите, – воскликнул Хесфмоис. – Вызвать солдат – значит…
– Предать Александрию огню, – закончил за него Деканос. – Знаю. Но к чему солдаты, если их нельзя использовать? Император желает, чтобы маяк был достроен. Если мне приходится выбирать между гильдиями и василевсом ромеев, я знаю, каково будет мое решение.
Если он и блефовал, то скрывал это мастерски. Аргирос был куда опытнее в чиновничьих играх, чем Хесфмоис или Гергеус. Ремесленники обменялись испуганными взглядами. Они были уверены, что Деканос не станет принуждать их вернуться к работе. Но если они ошибались…
– Я думаю, мы могли бы продолжить разговор, – поспешно сказал Гергеус, – раз уж вы, ваша светлость, высказали желание продвинуться в вопросе оплаты.
– Невелико желание.
Добившись преимущества, Деканос явно спешил ухватиться за него.
Хесфмоис это уяснил.
– Если угодно светлому господину, – предложил он, – мы согласны предоставить решить вопрос о размерах повышения оплаты магистру. Он представляет императора, который, по вашим словам, крайне заинтересован, чтобы маяк был восстановлен. Если бы не он, мы бы не стали даже обсуждать это. Я думаю, магистр будет справедливее любого местного чиновника.
Аргирос задумался, стал бы Хесфмоис говорить такое, если бы знал, как страстно магистр желал разделить ложе с его женой Зоис. Однако мастер-плотник был прав.
– Я улажу это дело, – сказал Василий, – если все вы поклянетесь Отцом, Сыном и Святым Духом, Богородицей и великими александрийскими святыми Афанасием, Кириллом и Пирром выполнить установленные мной условия.
Аргирос был доволен, что догадался добавить к клятве имена александрийских святых; монофизиты почитали их так же, как и православные.
– Я клянусь от себя лично и от имени моей гильдии, – выпалил Хесфмоис и повторил клятву.
За ним эхом отозвался и Гергеус.
Оба устремили взгляды на Деканоса. Он заставил их немного поволноваться, а затем резко заявил:
– О, отлично. Пора положить конец этому анахорезису.
И принес клятву.
– Благодарю, господа, за ваше доверие ко мне. Надеюсь, что я его оправдаю, – сказал Аргирос.
Он тянул время; события развивались быстрее, чем он успевал переварить их. Немного подумав, он продолжал:
– Что касается оплаты, я уверен, что следует учесть интересы обеих сторон и выбрать середину. Отныне положим, что плата за работу на маяке для всех гильдий будет увеличена наполовину.
– Да будет так, – поторопился согласиться Деканос.
Гергеус и Хесфмоис кивнули неохотно; на лице мастера-плотника читалось разочарование. Аргирос поднял руку.
– Я не закончил. Как все мы знаем, работа на маяке чрезвычайно опасна. Отныне, если член гильдии погибнет от несчастного случая на работе, его похороны будет оплачивать городская управа Александрии, а не гильдия.
Теперь уже Хесфмоис и Гергеус поспешили согласиться, а Муамет Деканос наградил магистра угрюмым взглядом. Аргирос держался стойко. В отличие от Деканоса он поднимался на маяк и смотрел с его вершины вниз, так что с ясностью, от которой сводило кишки, мог представить результат даже незначительной оплошности строителей.
Если рабочий допускал роковой промах, это приносило беду не только ему самому, но и его семье. Аргирос подумал о тяготах, какие могла бы испытать Елена, если бы от оспы погиб он сам, а его жена осталась вдовой и одна воспитывала Сергия.
– Наконец, если женатый рабочий погибнет от несчастного случая на маяке, городская управа Александрии выплатит вдове и детям, если таковые будут, сумму, равную, допустим, шестимесячному заработку, поскольку рабочий умер на службе во благо города и оставлять семью в нужде несправедливо.
– Нет! – воскликнул Деканос. – Вы заходите слишком далеко, дальше некуда.
– Вспомните о данной вами клятве! – прикрикнул на него Хесфмоис.
– А вы хотите получить выгоду с крови погибшего? – добавил Гергеус.
Аргирос сидел тихо, ожидая, пока выскажется Деканос.
Наконец чиновник заявил:
– Раз я дал клятву, я должен следовать ей. Но, господин, я отправлю письмо магистру официорий и детально опишу, как вы превысили свои полномочия. Во всех подробностях.
– В мои полномочия, светлый господин, входит возобновление работ на маяке. Если вы будете писать Георгию Лаканодракону, прошу вас не забыть упомянуть, что мне это удалось.
Повернувшись к Хесфмоису и Гергеусу, магистр спросил:
– Прекратят ли ваши гильдии анахорезис на установленных мной условиях?
– Да, – разом ответили оба.
Хесфмоис что-то пробормотал Гергеусу по-коптски. Затем, поймав взгляд Аргироса, он перевел:
– Я сказал, что предупреждал его: вам можно доверять.
Магистр склонил голову. Польщенный похвалой, он даже на минуту забыл о том, чего хотел от Зоис.
Прошло две недели, но на маяке так и не было уложено ни одного камня. Аргирос пришел к строящейся церкви. Миизис с киянкой и камнетесным зубилом в руках смотрел на него сверху вниз, стоя на большом блоке из известняка.
– Тогда я вам сказал нет, и я не передумал, – сказал он.
– Но почему? – спросил Аргирос, задрав голову. – Плотники и бетонщики согласились прекратить анахорезис, и они довольны. Прибавка в половину платы и компенсация вдовам и сиротам – это не пустяк.
Миизис сплюнул, правда не в сторону магистра.
– На мой взгляд, плотники и бетонщики – глупцы. Что толку в полуторной плате для мертвого, как и в кровавых деньгах для его семьи? Лично я вполне доволен безопасной работой за меньшие деньги, и мои ребята тоже. Мы остаемся в стороне.
Чтобы показать свою незаинтересованность в продолжении разговора, каменотес снова принялся долбить блок известняка. Полетели кусочки породы. Один упал на волосы Аргироса. Он отступил назад, погруженный в мрачные мысли. Когда он отправился прочь, Миизис издевательски взмахнул киянкой на прощание.
Опустив голову, магистр шагал на север между тремя полукруглыми нишами мусейона и семой Александра Великого[22], не глядя ни на читальные залы слева, ни на мраморную надгробную плиту справа.
