В заключение главы хочу рассказать занимательную историю из этого периода жизни Берга. Она о сотрудничестве Акселя Ивановича и академика Иоффе в работе по созданию микрофона «Златоуст», который ведомство Л. П. Берии намеревалось использовать для прослушивания решений, принимаемых в кабинете американского посла в Советском Союзе Аверелла Гарримана. Да что там «намеревалось»! И использовало!
Источником сведений, в которых говорится об этом направлении работы Берга и Иоффе, являются книги Игоря Григорьевича Атаманенко[164]. Несколько слов о том, кто такой И. Г. Атаманенко. Это офицер (если читателю нужно знать звание — подполковник) того закрытого ведомства, которое раньше возглавлял Лаврентий Павлович Берия.
Недавно по телевидению шла передача «НТВэшники», в которой была поставлена тема «Верните нам Берию». Так вот в рамках этой темы обсуждались не только недостатки личности Берии, но и его достоинства: он являлся высокоорганизованным менеджером с государственным подходом к порученным ему заданиям. Что и как делал Л. П. Берия в той области техники, о которой я поведу речь, вы увидите из содержания моего рассказа.
А Игоря Григорьевича Атаманенко я, конечно, знаю (приходится поддерживать контакты с большинством авторов, публикующих труды по тематике Новейшей истории). Его книги стали бестселлерами. Конечно, он не был родоначальником литературы такого жанра. Подобные издания выходили еще в начале 1970-х годов прошлого века[165].
Но исследования И. Г. Атаманенко отличают прекрасное знание источников, как отечественных, так и иностранных, изложение материалов с позиций того закрытого ведомства, в котором он много лет работал, умело закрученная интрига, излагаемая ясным и отвечающим литературным нормам языком.
В октябре 2010 года у меня зазвонил телефон:
— Юрий Николаевич, это Атаманенко. Мне позвонили из «Комсомолки», они готовят номер к годовщине чекистов, и им нужен материал о личности Берии.
Я, конечно, уклонился, так как именно о личности Берии никаких дополнительных сведений сообщить не мог. Лично-то с Л. П. Берией я знаком не был — по всей вероятности, к счастью для меня.
С книгами И. Г. Атаманенко можно познакомиться в Российской государственной библиотеке. И хотя некоторые трудности в их заказывании существуют, получить их можно; я получал.
Вот что он рассказывает: «4–11 февраля 1945 г. в Ялте проходила Крымская конференция Большой Тройки — Сталина, Рузвельта и Черчилля, — на которой принимались судьбоносные для послевоенной Европы решения»[166].
В это же время решалась и судьба самого Лаврентия Берии: быть ли ему Маршалом Советского Союза. Такова была воля Хозяина, как часто называли И. В. Сталина. Маршальский жезл, условно говоря, уже натирал мозоль между лопаток наркома, но вождь был непреклонен: «Микрофон в кабинете посла — маршальские погоны на твоих плечах, Лаврентий».
В книге В. Г. Джанибекяна «Провокаторы и охранка» приведен такой эпизод: однажды «…советская делегация давала обед в честь американцев и англичан. Президент США Рузвельт сидел рядом со Сталиным. Он спросил „дядюшку Джо“:
— Кто этот господин в пенсне, который сидит напротив вашего посла Громыко?
— А-а!.. — протянул Сталин. — Это же наш Гиммлер. Это Берия».
Этой короткой характеристикой вождь подчеркнул деликатный характер задач, поставленных перед наркомом внутренних дел и его ведомством.
Когда я этот сюжет излагал членам ученого совета МИРЭА (я там до сих пор состою членом докторского диссертационного совета), среди присутствующих пошел шепоток: а что, разве Берия был маршалом?
То есть даже члены ученого совета, люди высоко интеллигентные, с биографией наркома внутренних дел были знакомы недостаточно хорошо.
Мне пришлось ответить: конечно, был. Ведь в его ведении находились все пограничные и внутренние войска. Так что по всем установленным правилам мог претендовать на присвоение этого звания (и претендовал, а потом и добился).
По Положению звание Маршала Советского Союза присваивалось военачальникам, командовавшим во время Великой Отечественной войны крупными соединениями. А вот указ президента Ельцина, присвоившего Сергееву звание «Маршал Российской Федерации», едва ли был законным: Великая Отечественная война давно прошла, и в ней этот военачальник никакими крупными соединениями не командовал. Правда, и звание-то — не Маршал Советского Союза, а Маршал Российской Федерации. Как говорится, хозяин — барин…
Ладно, мы отвлеклись.
«Сталин в очередной раз доказал, что является непревзойденным режиссером-постановщиком политических спектаклей со шпионскими мизансценами. В Ялте он сыграл еще одну победную партию (нет-нет, речь идет не о решениях Крымской конференции — они всем известны и обсуждались в литературе), в которой он манипулировал президентом Соединенных Штатов и премьер-министром Великобритании, как проходными фигурами»[167].
Но, чтобы пояснить смысл этой обшей фразы, рассмотрим последовательно дальнейшие события.
Сталин, выслушав Л. П. Берию о возникших трудностях по проникновению в кабинет Гарримана, напомнил ему, что «нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики». Затем, в свойственной ему фамильярно-снисходительной манере, неожиданно спросил: «Лаврентий, ты что-нибудь слышал о троянском коне?» Под троянским конем Сталин подразумевал — и Берия это мгновенно понял — камуфлирование подслушивающего устройства под какую-нибудь вещицу, которая, будучи врученной Гарриману, осталась бы в его кабинете.
Берия отвечать не торопился. Отменный психолог, он чувствовал, что Хозяин имеет свою заготовку. Вынуждая его открыть карты (вот какие приемы в окружении Сталина применяли тогда), Лаврентий Павлович принялся пространно нахваливать способность вождя черпать решения насущных проблем государственной безопасности в историческом опыте человеческой цивилизации.
Вождь, раскусив уловку соратника, прервал аудиенцию. Сказал: «Вот что, Лаврентий. Иди и посоветуйся с Молотовым. Он хорошо изучил пристрастия и слабости Гарримана. А через три дня доложишь мне план действий. Да, вот еще что… С сегодняшнего дня и впредь только мы трое должны знать о сути операции».
…Молотов, выслушав Л. П. Берию, посоветовал ему обратиться к личному переводчику Сталина — Валентину Бережкову, прекрасно осведомленному о вкусах и увлечениях посла.
Здесь мне придется вставить несколько слов о Бережкове.
