Если ты принял решение убить человека, не нужно изобретать окольный путь, даже если действовать без промедления очень трудно. Ведь ты можешь утратить решимость, упустить удобный случай и поэтому не достичь успеха.
Ямамото Цунэтомо (1659–1719) властитель самурайских дум Своего рода «новым этапом» в истории Харбина явилась японская оккупация Манчжурии. Началась она еще с конца 1931 года, а после падения Мукдена утром 6 февраля 1932 года части японской пехоты и бронетехники двигались по улицам Харбина. Первоначальное отношение русской диаспоры города к появившимся на его улицах японцам, по свидетельству очевидцев, было восторженным. Вдоль тротуаров, по какой-то неписаной традиции, откуда ни возьмись появились восторженные русские девушки с цветами в руках.
Русские люди на Дальнем Востоке, в том числе и жители Харбина, с неизменным интересом и уважением относились к Японии, восхищаясь приветливым и трудолюбивым южным соседом и его аскетичным и глубокомысленным укладом жизни. Медоточивые уста дипломатов и коммерсантов, случившихся быть в Стране восходящего солнца по делам, без устали распространяли преувеличенные и идиллические истории, невероятно далекие от истинного положения вещей. Харбинской интеллигенции в мирных беседах за самоваром на прохладной вечерней веранде с видом на закат зачастую представлялась Япония в дымке цветущей вишни и белизны сверкающей вершины Фудзиямы. Филигранные веера японской работы, шкатулки и безделушки, временами появлявшиеся в продаже в харбинских лавках, вызывали в неискушенном человеке неизменное умиление трудолюбием японских мастеров и точностью исполнения самых мельчайших деталей. Документально засвидетельствованная безжалостность японцев к мирному населению, проявившаяся в годы Русско-японской войны, затмилась перед глазами харбинского обывателя гуманным отношениям к русским военнопленным и их семьям на острове Сикоку, а вновь проявленная жестокость в Николаевске-на-Амуре в 1919 году, когда японские части произвели превентивный расстрел мирного населения, сопровождавшийся грабежами и насилиями над женщинами, так же быстро стерлась в обывательской памяти ввиду объяснения японского командования, уверявшего русскую администрацию, что огонь был открыт по красным партизанам Тряпицына, якобы вступавшим в город. Справедливости ради стоит сказать, что банда Тряпицына незадолго до того перерезала все японское население города, правда, и от русского населения города после его знаменитого рейда ничего не осталось. В Харбине одно время был даже популярен роман местного литератора из социалистов Якова Ловича «Враги», подробно описавший этот трагический эпизод Гражданской войны, однако в памяти харбинцев растворился и этот недавний исторический факт.
Радость при появлении оккупантов можно было бы сравнить со вздохом облегчения, вырвавшимся из уст русского населения после многих лет произвола китайского чиновничества в Харбине, повального взяточничества и лихоимства. Именно тогда у многих русских харбинцев появилась некоторая надежда на то, что именно японские военные власти принесут с собой идеальный порядок, мир, законность и процветание всем народам, населявшим этот город. Немало людей в Харбине пребывало в плену этих мечтаний, а близкие к атаману Семёнову русские военные эмигранты были просто уверены, что в широко декларируемой японцами борьбе против коммунизма они окажут военную помощь почти уже сошедшему на нет дальневосточному белоповстанческому движению. Едва ли кто-нибудь из харбинских политиков, ослепленных эйфорией, задумывался всерьез о том, что Японии было все равно, как сложится судьба белых повстанцев, ведущих вялотекущие эпизодические бои местного значения с советскими погранвойсками и милицией приграничных советских поселков. Ибо на оперативных картах японского Генерального штаба к тому времени уже были нанесены условные обозначения, очерчивающие зону будущих военных действий и завоеваний японцев. В их пределы входила и значительная часть Сибири, на территории которой японские политики желали создать «автономное государство» Сибир-Го, наподобие того, что в скором времени создали на территории Маньчжурии.
