Книга Брак по-американски - Анна Левина

Сам по себе в нашей семейной жизни установился свой ритм. Я вставала очень рано. Утро было единственное время, когда я испытывала жуткую неловкость от своего замужества, ведь и я, как любой старый холостяк, привыкла к одиночеству. Одеваться, причёсываться, накладывать косметику в присутствии мужчины, будь то даже мой муж, мне было страшно неудобно. Почему-то меня не покидало чувство, что Гарик подглядывает. Резко обернусь — спит! Смотрю в зеркало, спиной чувствую — подглядывает! Снова оборачиваюсь — спит! Ощущение глаз Гарика на моём затылке каждое утро дежурило около моего зеркала. Мне говорили, Гарик — чудак! Я сама чудачка! От этого проклятого одиночества кто угодно станет чудаком! В конце концов, одеваясь, я заставила себя прекратить оборачиваться каждые пять минут, но мне это стоило нервов.

Удивительно, как меняется человек с возрастом! Когда впервые я вышла замуж, мы с мужем пошли покупать кровать. Я смотрела на цвет и качество материала, а мой молодой муж искал что-нибудь пошире и побольше.

— Зачем нам такая большая кровать? — удивлялась я. — Она займёт полкомнаты!

— Как зачем? — снисходительно, с видом знатока, отвечал мой муж. — Чтобы, когда спишь, не дотрагиваться и не мешать друг другу!

Помню, я расплакалась прямо в магазине.

— Ты не любишь меня! — сквозь слёзы давилась я. — В кино все спят в обнимку, а ты даже дотрагиваться не хочешь!

— Глупая! Конечно, я тебя люблю! — утешал меня муж. — А в кино они должны лежать в обнимку, иначе просто в кадр не влезут, только и всего, а любовь здесь ни при чём!

Это было более двадцати лет назад. А теперь о чём я мечтала? Две раздельные спальни, две раздельные ванные комнаты и ходить друг другу «в гости», даже при самой большой любви! Мои замужние подружки думают так же, только вслух не произносят. Нас не поймут, и никакие заверения в любви не помогут!

Поскольку второй спальни у меня не было, а в гостиной спала дочка, я ходила бесшумно, на цыпочках, стараясь никого не разбудить, оставляла Гарику на столе приготовленный завтрак, завёрнутую в фольгу «ссобойку» и тихонечко уходила на работу. Ни я, ни дочка утром не завтракаем — многолетняя привычка.

После работы я приходила первая, готовила обед. К вечеру возвращался Гарик, и мы садились за стол. Я подавала и убирала, Гарик мыл посуду. По выходным мы ездили за продуктами, гуляли у моря на Брайтоне, убирали квартиру, ходили в гости или в кино. Дочка жила по собственному расписанию, по будням мы почти не виделись.

У Гарика выходные были по средам и воскресеньям. В пятницу он освобождался пораньше, успевая заехать за мной на работу. В субботу работал полдня, домой добирался к часу и обязательно пару часов спал.

— Тихий час — святое дело! — любил повторять он.

Чтобы навестить свою маму, помочь ей, если надо, а также оформить накопившиеся за неделю банковские дела, по средам Гарик уезжал на весь день в свой родной район, к океану, где раньше жил. Он ни за что не хотел сменить банк на любой другой поближе к нашему дому и мотался в жуткую даль, несмотря на то, что вокруг нас банков было предостаточно.

Я была так занята подготовкой к свадьбе, что всё свободное время тратила на всякого рода приготовления: писала, звонила, договаривалась.

Самая главная забота — мой свадебный наряд! Ничего путного я не находила. Вычурные костюмы, платья фасона «расписные титьки» мне не нравились. Я выглядела в них как мама невесты, а не как мама-невеста! Отчаявшись, я пожаловалась Гарику.

— Поедем к Циле, — сразу же предложил он.

— Почему к Циле? — нахмурилась я.

— Как почему? Она же работает в шикарном магазине одежды, поехали, она поможет!

— Ты уверен в том, что ей этого захочется? — робко сопротивлялась я. Кланяться Циле мне не очень хотелось.

— Не сомневайся! Захочет как миленькая! — со странной интонацией успокоил меня Гарик.

Мы поехали в Манхеттен. Честно признаться, мне самой было любопытно хотя бы посмотреть, где и во что одеваются американские миллионеры!

Многоэтажный магазин в сердце Манхеттена ослеплял роскошью и ценами. Было страшно дотронуться до баснословно дорогих платьев и костюмов. В отличие от меня, Гарик чувствовал себя уверенно и спокойно, по-хозяйски разглядывая висящие вокруг царские наряды, фасоны и украшения, которые были явно не из моей рабоче-сабвейной жизни. Я растерянно оглядывалась, с видом забитой Золушки, попавшей на королевский бал прямо из кухни, до встречи с чудесной волшебницей.

В это время появилась Циля, деловая, на удивление приветливая и благожелательная. Она повела нас в отдел, где цены из четырёхзначных превратились хотя бы в трёхзначные.

Я осмелела и стала с любопытством перебирать наряды, один другого красивее. И вдруг… чудо! Именно то, что я хотела и неосознанно рисовала в своём воображении! Коротенькая юбка в складочку и такой же свитерок из мягкого серебряного материала. Лучшего нельзя было желать! К моему ликованию, цена была вполне приемлемой, не дороже, чем в любом другом магазине. Когда я, серебряно-сияющая, вышла из примерочной, Гарик одобрительно кивнул, я гордо покрасовалась перед Цилей, которую в этот момент почти любила, разом простив все козни и наговоры, и счастливая пошла переодеваться. Прижимая к груди драгоценный пакет и на каждом шагу целуя Гарика, я летела к машине, и мне хотелось петь и кричать «ура»! Мы поехали к маме Гарика пообедать и похвастаться покупкой.

Увидев костюм, Бася разочарованно сморщилась:

— Уж очень просто! В этом наряде вы похожи на девчонку! — воскликнула она.

Это было как раз то, что мне хотелось услышать, поэтому я вместо ответа поцеловала Басю. Она недоумённо пожала плечами, точно так же, как это делаю я, когда вижу очередной, по-моему, сумасшедший, наряд моей дочери.