Однако выглядела она, несмотря на все треволнения, вполне прилично. Даже новые бинты на ногах и белые кресты пластыря, скрывавшие уже более серьезные ссадины на лице, которые она получила, оказывается, находясь в подвале теплицы, воспринимались ее друзьями не как простые медицинские повязки, а как чуть ли не победные знаки.
— Знаешь, а тебе даже идут эти пластыри, — подбодрил Машу Саша Дронов, впервые увидев после невероятного похищения. — Ты в них такая.
— Брось, Дрон. Не надрывайся… — сегодня Маша была уже не изнеженной барышней «а ля Изабель Юппер», а владеющей всеми видами борьбы Синтией Ротрок, для которой сделать из громилы-парня фарш все равно, что сдунуть со лба локон… — Я знаю, как выгляжу, а потому оставим эту тему. Что у нас сегодня на повестке дня?
— Машка, хватит валять дурака, — не выдержал Никита. — Режь торт! Мы только тебя и ждем!
На столе в гостиной действительно стоял торт. Огромный, весь в розочках, при виде которого можно было забыть все, что еще позавчера заставляло думать об окружающем мире, как о неминуемой пропасти, темной и страшной, как было там, в подвале…
Маша оглянулась, все еще не в силах расстаться со своими тяжелыми воспоминаниями, но, увидев, какими глазами смотрят друзья и на нее, и на торт, умилилась. А ведь там, в теплице, ей в голову лезли самые страшные мысли, что она никогда больше не увидит ни своего милого Пузыречка, ни храброго Горностаева, ни скромнягу-Дрона.
— Вот черт, — прошептала она, беря в руки нож. — Да с таким ножом можно и на медведя… И откуда у нас торт?
— Отец привез, — сказал Горностаев. — Он нам всем привет передает и благодарность… А вот эту кинокамеру привезли утром из зоопарка. Оказывается, под теплицами у Атаевых в клетках была еще одна зебра и две птицы: павлин и фламинго…
— Класс! — Маша отрезала большой кусок торта, положила его на тарелку, ловко подставленную Никиткой, и счастливо вздохнула. — А мы еще сомневались, нужно организовывать наше детективное агентство или нет… Давай сюда свою тарелку, шеф, — она подмигнула Сергею Горностаеву. — Что-то тебя сегодня не слышно.
— А он, увидев тебя, голос потерял… — Сашка расхохотался.
— Главное, чтобы он не потерял рассудок… — заметила Маша, отрезая еще один кусок. — Братец, а тебе не кажется, что ты забыл о своих святых обязанностях?
— О!!! — и Пузырек помчался на кухню. Вернулся с двумя бутылками кока-колы. Затем принес четыре стакана. — Серый, а, Серый, ты чего молчишь? Скажи им, скажи…
Сергей, который сегодня с самого утра чувствовал себя несколько странно после того, что ему продемонстрировал отец, выглядел задумчивым и даже грустным.
Он понимал, что сегодняшний день — день, когда они могут вдоволь посмеяться, порадоваться, наесться до отвала торта и напиться колы, отметить, наконец, свою победу и первый успех их агентства. Но отец, как это ни странно, уже рано утром внес свои коррективы и, вместо того чтобы сразу же повезти Сергея в кондитерскую, где для ребят уже был заказан праздничный торт, отвез его совершенно в другое место. Он говорил об этом и раньше, да только Сергей не обращал на это внимания.
И когда машина въехала в знакомый уже дворик медицинского университета, сердце его сжалось.
Он знал, что Атаева-старшего и его жену арестовали и на них завели уголовное дело; что Кирилла временно определили в интернат, но к нему уже едет мать… То есть все живы. Тогда почему же отец привез его в морг? Узнал что-нибудь об их самостоятельной и дерзкой поездке в Саратов? Но ведь это же было так давно…
— Я не пойду туда. Все, что ты хотел мне показать, ты уже показал… — сказал он, когда отец, выйдя из машины, открыл ему дверцу. Мол, выходи. — Что еще я сделал не так?
Он даже разозлился на отца за то, что тот решил ему испортить настроение в такой день.
— Пойдем, и ты все поймешь сам…
И снова он шагнул в эту обитель смерти. Их шаги гулко отдавались эхом в кафельных стенах морга. И снова этот же человек в фартуке, при виде которого хочется закричать и убежать куда глаза глядят.
— Открой глаза… Ты должен это увидеть… Он открыл, но ничего, кроме черных кусков непонятного вещества, не увидел.
— Я ничего не понимаю, — сказал Сергей. — Что это? Черное… Как…
— Легкие курильщика. Пойдем…
Они вышли на свежий воздух. Сергей стиснул зубы. «Разве можно наказывать таким образом даже за тайные мысли? »
— Я считал сигареты, — сказал отец и закурил.
— Воспитываешь меня, а сам куришь? — буркнул Сергей.
— А ты курить не будешь… Знаешь, сколько пачек ты выкурил за месяц?
— Сколько? — он уже понял, о чем идет речь.
— Восемь! Ты покупал их, помимо того что брал у меня, в нашем ларьке. Мне продавщица все докладывала.
— Я покупал сигареты для Макса Гришина.
И потом уже в машине, когда они ехали из кондитерской, Сергей с тортом на коленях рассказал отцу о Максе. Отец говорил об интернате, но Сергей-то знал, что Макс сбежит в тот же день.
— Тогда ему нужно просто помочь. Он должен питаться, чтобы вырасти. Ты же видишь, какого он маленького роста. А ты, вместо того чтобы давать деньги на пирожки или шоколад, покупал ему сигареты… А что касается того, чтобы ему подработать, так пусть он приходит ко мне, я поговорю с ребятами, они его устроят в нормальную фирму. Пару-тройку часов в день — и он будет сыт и одет. Я помогу…
За эти слова Сергей простил отцу поездку в морг.
***
— Сергей, что такое ты должен нам сказать? — спрашивала Машка с набитым ртом. Вот такая, естественная и простая, она нравилась Сергею больше всего. Он знал, что она всегда разная и если любишь человека, то воспринимать его нужно таким, какой он есть на самом деле. А какая она, Машка? И сам себе ответил: замечательная, верная, умная, веселая. Вот какая.
— У нас теперь есть электронная почта. Отец настроил, все объяснил…
— Что-то я не пойму, почему ты такой грустный, — не унималась Маша, которая только что начала оттаивать и не скрывала своей радости.
— Да нет, все нормально… Я рад, как и все. Просто подумал про Макса. Может, поможем ему? Деньги-то у нас есть. Купим ему к школе джинсы, кроссовки, что там еще… Учебники. Отец обещал помочь устроить его на работу, на пару часов.
— Так он же не возьмет денег, — посерьезнела Машка.
— Надо будет что-нибудь придумать, и он возьмет…
Стали придумывать, но постепенно вернулись к Атаевым. Обсудили и проанализировали все, что обрушилось на их головы за последнюю неделю. Вспомнили и про капсулы с вирусом. И вот так, беседуя, практически съели большущий торт.
— Между прочим, у меня есть электронный адрес Соломона, — вдруг сказала Маша и густо покраснела. — Он же мне письмо прислал… И вам привет передал.
