И только в самом верху, в отдельной башне, в абсолютной неподвижности застыл один человек. Он напоминал живое изваяние. Глаза остановились в одной точке, руки неподвижно сложены на коленях, спина прямая. Ни движения, ни вздоха…
– Мы не можем отследить… Имеются нарушения функциональности головного мозга…
Высокая женщина в белом халате с крупными чертами лица застыла перед Микаэлем Вайсом.
– Микаэль… – женщина позволила себе личное обращение. – Она жива, дышит… Но требуется время… Мы попытаемся…
– Спасибо, Миранда, – голос Вайса прозвучал, точно заезженная запись автоответчика.
Миранда Айчара, глава медлаборатории, в нерешительности замолчала. С Вайсом она проработала много лет: начинала простым лаборантом, но благодаря уму и знаниям дослужилась до ведущей позиции в огромной корпорации Вайса.
– Мы сделаем все возможное, чтобы Мари… восстановилась как можно скорее…
Миранда до боли сжала смуглые пальцы. Она очень хотела подбодрить своего начальника, вселить уверенность. Но слов не оказалось. Вайс слишком хорошо разбирался в медицине. Микаэль отчетливо понимал, сейчас невозможно дать никаких прогнозов. Только время покажет, насколько и как скоро сможет восстановиться Мари после неудачного прыжка в воду.
Привычные белые стены обступили Вайса со всех сторон и начали давить, точно букашку. Никогда еще он не чувствовал себя настолько беспомощным и никчемным. Судорожным движением Вайс сорвал с себя галстук и ослабил ворот рубашки.
Миранда Айчара, видя состояние шефа, побежала за водой. Больше к Вайсу никто подойти не решался.
– Спасибо, – механически проронил Вайс и залпом осушил протянутый Айчарой пластиковый стаканчик. – Пусть все уйдут.
– Но…
– Они сделали все, что нужно. Большего они предложить не могут. Пусть выметаются, – рыкнул Вайс и немигающим взглядом вперился в лежащее за стеклом неподвижное тело дочери.
Миранда Айчара поспешно удалилась в просторную белую комнату за стеклом и дала нужные распоряжения. Медицинские работники «MWM Pharmaceuticals», опасливо поглядывая на главу корпорации, суетливо заторопились к выходу.
Когда Мари осталась в просторной белой комнате совсем одна, Вайс прижался к прозрачному стеклу, отделяющему его от дочери. Впервые он боялся сделать еще один шаг и преодолеть преграду, боялся увидеть её неподвижной рядом с собой, с собой живым, имеющим впереди неограниченный запас земных лет.
– Как бы я хотел поменяться с тобой местами… – Вайс с силой ударил в стекло. Удар был настолько силен, что стекло с армированной сеткой завибрировало.
Вайс так и не решился подойти к дочери. Выскочил из медицинской лаборатории, приказал Айчаре не отходить от Мари ни на шаг, организовать круглосуточное дежурство, вывести данные мониторов на его мобильное приложение и устремился к вертолетной площадке на крыше здания.
Ему наперерез выбежал пилот вертолета, но, нарушая все правила, Вайс без объяснений отшвырнул пилота в сторону и лично поднял аппарат в воздух.
Вайс летел в Черногорье, в замок, к особому хранилищу – к своей самой большой ценности. За три часа сумасшедшего полета мобильный накалился докрасна. Звонили юристы корпорации, звонили из бригады обслуживания летной техники, звонила служба охраны Интерпола… Вайс летел по привычному и запланированному заранее маршруту, вот только вместо пилота предпочитал управлять машиной сам. После очередного звонка юристов «MWM Pharmaceuticals» Вайс прорычал в трубку:
– Вот и придумайте, как не сорвать сделку и перенести встречу! На то вы и юристы!
И больше на связь не выходил.
Волны Адриатики лизали отвесный берег. Их синева пронзала своей глубиной и бесконечностью. В лицо пахнуло солеными брызгами. Микаэль позволил себе на секунду закрыть глаза и насладиться упоительным ароматом морской пены. Затем к Вайсу вернулась прежняя сосредоточенность, и он принялся последовательно набирать коды и шифры, чтобы сначала миновать подъездные пути к замку, затем проникнуть в стены своего убежища, а оттуда в хранилище, расположенное на минус третьем этаже.
Просторную залу заливал неяркий свет. Стены из песчаника напоминали своды пещеры. В самом центре помещения возвышался куб из стекла на массивной каменной подножке.
Микаэль привычно прошел физиогномические тесты, ввел коды и, затаив дыхание, взял тетрадь в руки.
Десятилетия он хранил её, берег от посторонних глаз, от неразумных людей, от опрометчивых поступков. И вот сейчас… Сейчас Микаэль был готов нарушить данные себе обещания. Поставить под удар всех ультимо, но спасти Мари. Он был готов пожертвовать собой и передать способности дочери. Чтобы та жила дальше, чтобы её ждало долгое и счастливое будущее, пусть без него. Зато Мари всегда сможет оставаться красивой, молодой, здоровой, жить, если не вечно, то очень и очень долго. Разве не этого желает каждый отец для своего дитя?
Приложение на мобильном телефоне громко пискнуло. Сигнал сердца Мари вытянулся в сплошную ровную линию. Сердце дочери перестало биться.
Вайс уставился на монитор непонимающим взором. Затем пол и потолок поменялись местами.
В себя Вайс пришел на полу хранилища. Сколько он тут пролежал, Микаэль даже не мог себе представить. Рядом валялся разбитый вдребезги мобильный. Память нахлынула на Вайса с новой силой. Он опять пошатнулся, но на этот раз не потерял сознания. Только вцепился в стену растопыренными пальцами и так стоял несколько минут, замерев.
Сбоку от входа в хранилище захрипел монитор внутренней связи.
На негнущихся ногах Вайс приблизился к интеркому и увидел лицо Миранды Айчары.
– Микаэль! Микаэль! Ответьте!
Микаэль впечатал кулак в дисплей монитора. Тот умолк и теперь взирал на Вайса потухшими осколками.
Микаэль обнаружил себя в ванне с ледяной водой. Рядом стояла Миранда Айчара и растирала ему лицо жестким махровым полотенцем.
– Мари жива! – вместо приветствия проговорила управляющая медлабораторией «MWM Pharmaceuticals». – У нее была остановка сердца… А потом мы потеряли с Вами связь… Меня впустила охрана после того, как я долго им объясняла обстоятельства, а они запрашивали Интерпол о достоверности данных.
– ЖИВА?!
– Ей стало лучше, она пришла в сознание… Мы испугались уже за Вас…
Микаэль смотрел на Айчару и не понимал, что та ему говорит. Вайсу все казалось, что происходящее – сон. Просто ему очень захотелось, чтобы Мари ожила, – и Микаэлю приснилась счастливая развязка и волшебный финал.
– Вам теперь самому нужно обследоваться… – негодующе заметила Айчара. – У Вас здоровенная гематома и рассечен лоб. Речь идет о явном сотрясении мозга!
Очень запоздало Микаэль перевел взгляд пониже торса, соображая, в каком виде он сидит перед женщиной в ванне с кубиками льда. Оказалось, его затолкали в ванную прямо в обуви и в бежевых льняных брюках, успели снять только рубаху, да и то, видимо, потому, что та оказалась окровавлена и теперь лежала в углу ванной комнаты.
