Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Вэнс начал читать. Маркхэм, Хис и я тоже читали, глядя через его плечо. Письмо было написано от руки на собственной гербовой бумаге Арчера.
Синьору Эдуардо Грасси
Милостивый государь,
по следам нашей устной договоренности настоящим подтверждаю намерение продать вам, как представителю Миланского музея искусства Востока, следующие предметы из моей коллекции…
Далее следовал перечень из сорока или пятидесяти наименований. В том числе были названы наиболее известные и ценные экземпляры. Отдельной колонкой значились цены, и колонка эта вызвала у сержанта приступ удушья. Должен признать, я и сам был весьма впечатлен количеством нулей. В конце письма стояла размашистая подпись Арчера Коу и дата – десятое октября.
Вэнс сложил письмо по сгибам и спрятал к себе в карман.
– Пока пусть побудет у нас, – сказал он Грасси. – Не волнуйтесь, не потеряется. Обещаю вернуть вам сей документ в самое ближайшее время.
Я думал, Грасси станет возражать, однако он лишь вежливо поклонился.
– А сейчас я снова попрошу вас, мистер Грасси, подождать в вашей комнате. Мы пришлем за вами, когда понадобится.
Грасси вышел с явным облегчением.
– Сержант, – сказал Вэнс, – пожалуйста, поднимитесь в спальню Арчера и принесите мне лист бумаги с письменного стола. И перьевую ручку.
Хис пошел выполнять и вскоре вернулся с требуемыми вещами.
Сличив принесенную бумагу с той, на которой было написано письмо, Вэнс черкнул на ней пару слов перьевой ручкой Арчера Коу и заключил:
– Несомненно, письмо написано на Арчеровой бумаге и его же ручкой. Имейте это в виду, джентльмены.
Он вернул письмо к себе в карман, а Гэмблу велел отнести ленч мисс Лейк и мистеру Грасси.
– Ну что ж, Маркхэм, мы достаточно помучили обитателей этого дома. Не желаете, по примеру ненасытного Доремуса, потренировать челюсти? Как насчет яиц по-бенедиктински, салата с верхушками спаржи и шоколадного суфле? Неподалеку есть один французский ресторанчик…
– Лично я никуда не пойду, – скривившись, объявил Хис. – Работы – только успевай поворачиваться. Сейчас репортеры налетят, точно мухи на мед. Позже поем.
– Я или сам вернусь, или позвоню, – сказал, вставая, окружной прокурор.
Вэнс двинулся к двери.
– Выше нос, дражайший Маркхэм, – подбодрил он. – Все не так страшно, как представляется. Тучи начали рассеиваться. Мы располагаем всеми фактами. Осталось только сопоставить их и сделать правильные выводы.
– Мне бы ваш оптимизм, – проворчал Маркхэм.
У двери Вэнс остановился.
– Кстати, сержант, раз уж вы с нами не идете, не поставьте в труд исполнить пару просьбишек. А именно: проверьте, и как можно скорее, есть ли, не побоюсь этого термина, алиби у мисс Лейк и у синьора Грасси. Последний утверждает, что поужинал вчера с сотрудником Метрополитен-музея доктором Монтрозом, сел не в тот поезд и после долгих скитаний добрался-таки – к одиннадцати вечера – до клуба «Крествью Кантри». Мисс Лейк, по версии Грасси, ужинала в «Эрроухед-инн» с друзьями, одна поехала в клуб «Кантри» и появилась там несколькими минутами раньше своего кавалера, поскольку по дороге у нее сломалась машина. Не занятно ли, что транспортные проблемы возникли у этих двоих одновременно?
– Все проверю, не беспокойтесь, – усмехнулся Хис. – К вечеру будет вам информация. Пошлю надежных ребят…
– Еще, – добавил Вэнс, – не мешало бы вторично обыскать дом. Меня крайне интересует тяжелый предмет, которым были оглушены малютка скотти и скряга Арчер.
Хис сделал проницательное лицо.
– Какие-то соображения, сэр?
– Не без того. Я заметил, что в гостиной каминные принадлежности не тронуты – за исключением кочерги.
Хис кивнул:
– Ясно, сэр. Если в этом доме завалялась кочерга, уж я ее добуду.
– Уповаю на вас, сержант.
– Раз уж речь про собак зашла, сэр… – промолвил Хис. – Этот субчик, Рид, сказал, что любит животных. Что у него была собака.
– Действительно! А какой породы, не упоминал?
– Упоминал. Название мне незнакомое.
– Доберман-пинчер, – пришел на помощь Маркхэм.
– Крайне интересно, – пробормотал Вэнс.
– Что-нибудь еще, сэр? – спросил Хис.
– Да, – медленно произнес Вэнс, обращаясь как бы к двери. – Будьте добры, сержант, распорядитесь, чтобы починили замок в спальне Арчера. Мне он нужен в рабочем состоянии.
– Что-то задумали, да, сэр? – осклабился сержант. – Все исполню, не сомневайтесь.
Глава 12. Китайский сундук
(Четверг, 11 октября, 14.15)
Мы вышли в бодрящую осеннюю сырость и быстро добрались до французского ресторанчика на Семьдесят второй Западной. Вэнс, лично знавший хозяина, сделал заказ. Для начала мы выпили по бокалу дюбонне, под яйца-пашот угостились шамбертеном, а после кофе – ликером «Гранд Марнье». Вэнс говорил о собаках вообще и о шотландских терьерах в частности. Поведал нам, что существует десять основных разновидностей этой породы – эмс, барла, обертей, лайндон, олбурн, лористон, мерлвуд, тейбенк, орнсей и хизер, – и подробно описал каждую разновидность. Затем углубился, образно выражаясь, в западную часть Горной Шотландии, а точнее, в Керн; далее сравнил статус шотландского терьера в Великобритании и США. Следующим номером Вэнс описал идеальную, с его точки зрения, собаку и раскритиковал тенденцию выводить «фриков», которую подхватили отдельные недобросовестные заводчики.
– Пропорции – прежде всего, – вещал Вэнс. – К скотчтерьеру нужно подходить как к произведению искусства. Базовые принципы одни и те же. Если изображенное на полотне – будь то неодушевленные предметы, фигуры или цветовые пятна – как бы «заваливается набок», если отдельные детали чересчур выпирают, если композиции недостает ритма, – специалист и просто человек с хорошим вкусом тотчас отметит эти дефекты. То же касается скотчтерьера, да и любой собаки. Базовые критерии я уже перечислил. Поясню более наглядно. Представьте себе, джентльмены, собаку со слишком длинным черепом и слишком коротким туловищем. Что мы имеем? А имеем мы нарушение сразу двух критериев – равновесия и пропорциональности. Отдельные заводчики, презрев, я бы сказал, трех китов собаководства, буквально гробят и совершенное телосложение шотландских терьеров, и их рабочие качества. А ради чего? Ради краткосрочных веяний нелепой моды! Выводят каких-то клоунов, высмеивают сами принципы породы – серьезность и достоинство. Шотландский терьер – это квинтэссенция джентльменских качеств. Он оптимистичен, собран, честен, сдержан, снисходителен и отважен. Он не ноет и не жалуется; он принимает жизнь такой, какая она есть, ибо от природы является философом и наделен стойкостью и бесстрашием, а также способностью к холодному анализу. Шотландский терьер спокоен и тверд. Он не лезет в чужие дела и поэтому хорошо делает свое дело. Он независим и не способен к интригам. Он предан и памятлив. Он по-спартански неприхотлив и умеет терпеть боль. Защищаясь, он бросится на льва или тигра. Он скорее погибнет в открытом бою, чем явит слабину и тем более обратится в трусливое бегство. Лучшего товарища вам не сыскать, ибо шотландский терьер решителен и храбр. Он сразу определит для вас место в списке своих симпатий. Если он выберет вас в друзья, можете рассчитывать на его любовь и защиту… И вот, только подумайте, из такой-то собаки отдельные заводчики делают шута, объект насмешек, живую игрушку – путем искажения пропорций, удлинения черепа, укорачивания туловища и хвоста. Они превращают благороднейшую собаку в какого-то, честное слово, ярмарочного уродца…
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
