Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
– Часто такое бывает? – ровно спросил Оболонский и не глядя добавил, – Подобные раны?
– К счастью, нет, – тяжело вздохнул Лукич, – Года полтора назад от похожей раны помер наш видец Булка, так он уже старый был, Аська-то на его место пришел. А раны случаются, как без них. Могу – лечу, а уж что выше моих сил – тут только на волю божью положись. Запастись настоящими экстрактами на всякий случай жизни невозможно, сами понимаете. Дорого, а у магов даром не допросишься.
Лукич, вдруг осознав, с кем говорит, смущенно хихикнул, складывая ручки вместе в молитвенном жесте:
– О, простите…
– Не стоит, – с кривой улыбкой махнул рукой Оболонский, – Что правда – то правда. Маги благотворительностью не отличаются.
– Но Вы ведь не о том спросить хотели? – лекарь невинно распахнул глаза, – Вы ж хотите знать, будь у меня достаточно экстрактов, смог бы я помочь Герману? Я ж вижу, Вы переживаете…
Оболонский повернулся, пристально глядя в глаза фуражиру. Тот взгляда не отвел:
– Иные раны нельзя излечить, пока не знаешь, в чем причина. Я умею распознавать многие болезни и умею лечить их всякими способами, умею врачевать сложные раны. Знаю, чем может поразить оборотень, чем грозит прикосновение русалки или как поражает слух голос кикиморы. Но что я могу сделать против редких ядов? Проглоти Герман тот же болиголов, можно промыть желудок, дать укрепляющие травы, но что делать, если яд проник в кровь через открытую рану? Я мог бы почистить кровь, а для этого нужно время. А его у нас не было. Иной раз ничего не остается делать, как признать собственное поражение.
– У Вас обширные знания в целительстве, – спокойно сказал Оболонский. Если Лукич и давал ему шанс оправдать собственное бессилие, то он его не принял. Смерть Германа задела его больше, чем он мог себе в этом признаться.
– Да, двадцать лет я нес послушание в лечебнице при одном монастыре. Тогда игуменом был Пафнутий, целитель от Бога, с величайшим Даром, которого я ни у кого больше не встречал. От него я всему и научился. А потом было лет десять с одним ведьмаком по имени Коготь. Пол-России исколесили… Я люблю свое дело. Больше всего люблю, когда вот так, – Лукич кивнул в сторону погреба, где умиротворенный и порозовевший спал Аська, – А Вы?
– Что я? – лениво удивился Оболонский.
– Почему Вы покинули ученую Европу и вернулись сюда? Я слыхал, Вам прочили блестящее будущее…
– Слыхал? – криво усмехнулся Константин, прищуривая глаза в недоверии.
– Герман рассказал, – охотно пояснил Лукич, – У него приятель был из тауматургов, учился как раз во Франкфурте и как раз в то время, как и Вы там были. Так тот приятель сказывал, Вы были лучшим стузиозусом, но вдруг чуть не бунт устроили, люди за Вами пошли. Призывали магию сделать полезной, чтоб людям и на совесть… Так что же случилось потом? Вас исключили?
– Потом я повзрослел, – буркнул Оболонский, недовольно кривясь и отворачиваясь. О годах ученичества вспоминать он не любил, точнее, о той их стороне, когда страстная и совестливая его натура неожиданно взяла верх над привычной и тщательно культивированной скрытностью и сдержанностью и разродилась буйным фонтаном чувств. Он не собирался ни становиться чьим-либо лидером, ни возглавлять какое-нибудь собрание, он вообще избегал шумных сборищ и даже задушевных приятельских бесед, сторонился коллег – нынешних и будущих, и уж точно не рассчитывал на то, чтобы своим заявлением завоевать ненужную ему популярность. Но именно так и случилось. А все началось с того, что он не посчитал нужным смолчать, когда в угоду одному из покровителей университета ректор Бохингер решил переделать университетскую лечебницу, единственное место, где студенты могли постигать основы врачебного искусства, под фехтовальные залы. Врачевство, как заявил ректор, прерогатива других учебных заведений, а тауматургам как представителям отнюдь не рядового сословия не мешало бы научиться в полной мере соответствовать своему будущему положению в обществе. Фехтование, танцы, ведение светской беседы оказались умениями куда более ценимыми, чем способность лечить болезни. Константин, случайно ставший свидетелем лицемерной речи ректора, молчать не стал. Его вдохновенное заявление было заявлением одиночки, но не прошло и двух дней, как речь конкордского графа Оболонского растиражировали, обозвав Манифестом. Так неожиданно Константин оказался в центре скандала, но отказываться от своих слов он не собирался. Его поддерживали, ему угрожали, его восхваляли и ненавидели, а ситуация очень скоро вышла за рамки обычного несогласия со словами ректора. Страсти накалились почти до полного неповиновения университетским властям, а результатом стало смещение Бохингера. И только после этого Оболонский узнал, что был обычной пешкой в чужой игре. Им просто умело воспользовались в обычной борьбе за обычную власть те, кому мешал прежний ректор. После этого Константин уехал из Франкфурта, приобретя стойкое неприятие закулисных игр. Однако о причинах его отъезда мало кто знал.
– И вернулись на родину, где такие, как Вы, не нужны?
– Конкордия – не только белое пятно вокруг Траганы, – медленно ответил Константин, отнюдь не обидевшись на весьма личный и откровенный вопрос. Настолько личный, что на него можно было бы и не отвечать. Но он ответил, – Конкордия – это еще сотня верст пограничных территорий, ничем не отличающихся от всех других мест на земле. И в этих пограничьях полно работы для таких, как вы, Аська или я. Так почему не я?
Оболонский про себя невесело усмехнулся, чувствуя, что на языке у Лукича вертится другой вопрос, но из деликатности тот его не задает. Что ж, в этот раз он не будет отвечать. Статус второго сына влиятельного графа давал ему право вообще ничего не делать. Он мог бы запросто валять дурака при дворе Ее Сиятельного Высочества, как его отец и старший брат, заниматься интригами, без которых не обходится ни один уважающий себя королевский, ну, или приближенный к королевскому, двор. Он мог бы отправиться в кругосветное путешествие, не стесненный ни в деньгах, ни во власти. Он мог бы уехать отсюда в страну, которая по достоинству оценит его магические способности. Но он предпочел ездить по конкордским задворкам, выполняя сомнительные поручения прохвоста Аксена, канцлера Великой княгини Анны, который будто специально подбрасывал строптивому Оболонскому нудные и непритязательные задания, проверяя его на покладистость (впрочем, в этот раз канцлер, кажется, ошибся – задание было не из заурядных). Белое княжество было не совсем свободно от магии, как полагали многие. Невосприимчивостью к чародейству обладали только земли, лежащие в центре страны, чего не скажешь о ее границах. За время существования Конкордии князья Любартовичи, ставшие Тройгелонами по имени первого «белого» князя Трайга, выторговали и прикупили себе немало приграничных земель, расширив свою территорию до Палясья на юге и до Вильны-на-Нерисе на севере. Эти земли дали княжеству возможность обороняться от чужой магии. У него, конечно, были свои маги, но «свои» маги были ценны только за пределами «белого пятна». Это и определяло отношение к ним как к людям, мягко говоря, иным.
Когда в семье Оболонских, владения которых находились в западной части «пятна», случайно обнаружилось (во время увеселительной поездки в Венецию), что младший сын обладает неким Даром, граф Фердинанд был крайне раздосадован. Поначалу он просто пытался игнорировать этот факт, уверяя всех, что ничего страшного не произошло, что Дар не чахотка и жить с ним можно. Однако когда недоросль Иван-Константин внезапно всерьез заинтересовался своими способностями и настоял на обучении в университете, граф Фердинанд понял, что сын отныне – отрезанный ломоть. Дальше дело пошло еще хуже. Вернувшись в Конкордию, двадцатитрехлетний Константин не бросил свои ужасные занятия, не вошел в число придворных, как того требовала ситуация, и даже не воспользовался выгодным предложением уехать послом в Италию, но просто поступил на службу. И куда? К этому несносному Аксену! Граф Оболонский был в ужасе. Константин время от времени наезжал в отчий дом, чтобы выразить свое почтение матушке, но с отцом и старшим братом поддерживал весьма холодные отношения. Это продолжалось уже два года.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
