А всё это означает, что даже без техники преимущество будет у противника. И будут у нас тогда потери, а потерь нам хочется избегать. Что ещё мы имеем с гуся? Имеем то, что мимо них мы никак не проедем, дорога одна. И самое главное — у нас нет доказательств их агрессивности, сатанинские символы ни о чём не говорят, если уж быть до конца честным. Может, у них страсть к эпатажной символике.
— Маша, Лёха, занимайте позиции, страховать будете, — скомандовал я.
— Принял, — сказал Лёха. Маша просто кивнула.
— Идите слева от дороги, далеко не отходите. Там разберётесь, где сесть, цели тоже увидите. Просто страхуйте.
В любом случае снайперов мы разместить сможем. Хоть и не идеальная позиция, но левее нас метрах в ста пятидесяти от потенциального противника сядут. Они ушли, а мы ждали, продолжая наблюдать. В общем-то там ничего не происходило, даже по трепыхающемуся зомби стрелять перестали. Сидят, курят, болтают лениво, по сторонам почти не смотрят.
Снайперы доложились. Я достал из сумки «монку», заложил её в грузовой подсумок для всякого всего и подвесил его себе на грудь. Ввернул электродетонатор, провода от него запихал себе под парку. Совсем другой кусок провода подсоединил к подрывной машинке, пропустив их через рукав, машинку взял в руку. Нажал на кнопку, хрустнувшую в руке. Сердце непроизвольно замерло, хотя от такого обращения с неподсоединённой машинкой ничего случиться, естественно, не могло. Но если со стороны смотреть, то чисто шахид палестинский. Кэмел глянул на меня, затем вытащил из рюкзака вторую «монку» и повторил всю процедуру. Подмигнул мне. Теперь можно и договариваться.
— Как наблюдаете? — запросил я снайперов.
— Терпимо, — послышался голос Лёхи в наушнике. — Но если война пойдёт, то они нас отсюда в момент сшибут, даже из автоматов.
— Это понятно. Попытаемся без войны, — вздохнул я. — Пошли, друг Вася, пообщаемся с людьми.
Мы быстро переместились к дороге, откинули очки и маски, отошли друг от друга на несколько шагов, чтобы под одну очередь не попасть, и неторопливо направились в сторону стоящих на опушке машин. По мере приближения мы почувствовали запах палёной тряпки. То, что курили там траву, видно было и в бинокль, а теперь убедились окончательно. Как бы они не перекурили, чтобы нам всё же за пределы человеческой логики во время общения не выбиваться.
Нас заметили не сразу, все были увлечены разговором, да и серо-зелёные «горки» сливались с окружающим пейзажем.
Когда мы подошли метров уже на тридцать, я помахал рукой, и уже это движение привлекло внимание. Компания на дороге замолчала и раздалась в стороны, образуя полукруг. Двое отбежали к «зушке», но подниматься в кузов грузовика не стали. Вперёд выступила девица в лифчике, а с ней «Чикатило», вставший чуть сзади и левее её. Комиссар, что ли?
— Мир вам, — поприветствовал я девицу.
Автомат миролюбиво висел у меня за плечом, стволом вниз, руки сложены на груди, зажатая подрывная машинка в глаза не бросается. Кэмел встал правее и сзади, оружие в таком же положении.
— И вам мир, — ответила девица.
Голос хриплый, но приятный. Глаза спокойные, скорее даже безмятежные. Такие у людей под сильным кайфом бывают, прямо в астрал поглядывают. «Чикатило» смотрит в упор, глаза неправдоподобно увеличены за очень толстыми, как дно пивной кружки, стеклами очков. Как он-то сюда затесался? Остальные девице соответствуют, но этот…
— Вы откуда взялись и что хотите? — так же безмятежно спросила девица.
— Мы мимо едем, — улыбнулся я.
— И что?
— Зашли поздороваться, убедиться, что дальше проедем.
Взгляд стал ещё безмятежней.
— Много вас, проезжих?
— Три машины.
Для убедительности я показал три пальца на левой руке.
— У них одна была. — Она показала в сторону висящих тел, одно из которых дергалось.
— И что?
— Отдавать не хотели. Пойдём, покажу тебе кое-что.
Она вдруг решительно протянула вперёд руку с длинными, покрашенными чёрным лаком ногтями, пытаясь схватить меня за рукав. Я чуть отодвинулся, сказав:
— Смотреть смотри, руками не трогай.
— Ты поговори ещё, — вдруг пробасил здоровый в городском камуфляже и с РПК.
Толпа чуть зашевелилась, но открытой агрессии не проявляла, даже с брезента не встал никто. Им скорее было скучно, но они не могли пока понять, кто мы и что мы.
— Ребята, чтобы мы сразу определили позиции. — Я показал правую ладонь. — Вот это немного переделанная подрывная машинка «пээм-четыре». Работает теперь не на нажатие, а на разжатие. Сейчас я удерживаю кнопку, как вы видите.
Я покрутил ладонью перед собой, давая возможность всем рассмотреть утопленную обрезиненную кнопку.
— А теперь ты, интеллигентный с виду красавец, очень осторожно приоткрой подсумок у меня на груди, — сказал я, обращаясь к «Чикатиле». — Только без суеты, не задень там ничего.
— Зачем? Мы уже поняли, что там взрывчатка, — сказал тот, чуть отступив назад, даже убрав маленькие суетливые ладошки за спину.
Точно, замполит какой-то, не зря я именно ему предложил. Им геройствовать по должности положено.
— Да ладно, загляни, не щемись, — ободрил я его.
— Загляни, — всё так же безмятежно, но очень внушительно сказала девица в лифчике.
Её приказ, судя по всему, обсуждению не подлежал. «Чикатило» осторожненько придвинулся, двумя пальцами зацепил крышку подсумка, приоткрыл.
— Знаете, что это? Объяснять надо? — спросил я у окружающих.
— «Монка», — прогудел здоровый с пулемётом. — Зашибись, придумал. У другана твоего тоже?
— Ага, — ответил «друган» Васька.
— Класс. Всем трындец, если что.
Здоровый вполне откровенно восхитился нашей выдумкой. Остальные его поддержали, загомонив наперебой. Никакой обиды или расстройства они не проявляли.
— Всё равно иди со мной, — упрямо сказала главная. — Пусть второй остальных пугает. Идём.
Я решил не спорить. Непохоже, что она надеется обезвредить «монку», отведя меня в сторону, скорее её распирало от какой-то другой мысли, которую ей не терпелось высказать. Она пошла впереди, я следом, далеко отходить не пришлось. Мы обошли «Урал», и я увидел стоящую на коленях на земле девчонку лет пятнадцати, в джинсах и «косухе», прикованную наручниками к скобе откинутого борта за обе руки.
— Видал?
У девчонки был зарёванный вид, под глазом наливался изрядный фингал. Но пленной она не выглядела, скорей по общему стилю явно соответствовала остальной компании. «Предательница»?
— Видал, — не понял смысла происходящего я. — И что?
— Я знаешь что с ней сделаю? — с неожиданным вызовом спросила главная.
