– Я не хочу домой, – проговорила я. – Но мне правда пора.
– Никто тебя и не удерживает, моя хорошая, – откликнулась Кайя. – Если женщина хочет уйти, она непременно уйдет.
Кайя явно была еще в роли.
Остаток завтрака прошел в тишине.
– Я… пойду собираться, – сказала наконец я.
Собираться – это было громко сказано. Вещи, украденные в начале лета, – в основном Ванамины, их я, конечно, не возьму. Но есть то, что мне дорого: потрепанная записная книжка, Кайин нож, программа праздника лета, палочка, на которой я жарила сосиски в первый вечер, когда еще надеялась сбежать… Все это легко поместится в розовый рюкзак.
– Собираться! – скомандовал Бешеный Карло. Похоже, он уже пришел в себя. – Пятиминутная готовность!
Все по очереди вылезли из-за стола, Кайя принялась собирать тарелки, а остальные побежали тоже складывать рюкзаки.
– Это еще зачем? – удивилась я.
– Самая грозная банда Финляндии проводит тебя до дома в полном составе! – торжественно объявил Карло. – Уговор есть уговор. К тому же Калле в среду идет в школу, так что это наш последний шанс поразбойничать всей семьей.
– Грабанем кого-нибудь на обратной дороге, начальник, да? – Хели появилась в прихожей с уже собранным рюкзаком, не забыв даже пенку. – Небольшой изящный грабежик, ура-а!
По дороге домой мы остановили только одну машину: Хели надо было срочно пополнить запас барби, а то прежние она распродала, и разбоймобиль без них имел голый вид. Калле достался учебник по математике.
– Только весь исписанный, – печально заметил он, листая страницы. – Придется, видимо, все-таки купить новый.
Я заглянула в учебник – те примеры, которые я успела посмотреть, были решены идеально.
– Не стоит, – хмыкнула я. – Сейчас тебе не понять, но поверь, в будущем ты еще не раз этому порадуешься.
В середине пути нам попался видеопрокат, и я повела разбойников в последний раз пополнить запасы конфет. Внутри оказалось полно народу – все вернулись из отпусков в город, подростки искали на полках ужастики, влюбленные – что-нибудь романтическое, дети требовали мультфильмов. Я взяла с собой только Хели и Пита – все равно они же знали, что для кого брать. Ирисочные грузовички и малиновые лодки для Хильды: перепробовав кучу конфет за лето, она нашла свое любимое сочетание. Полосатые мятные – Кайе: закрыв глаза, сунув ноги в теплые носки и посасывая карамельки, она сможет наконец дописать роман. Останется Йони фон Чертовдорф со своей рыжеволосой изменницей или отправится путешествовать дальше в одиночестве? Кайя, конечно, еще сомневается, но мы-то знаем: конечно, отправится. Иначе откуда возьмется следующий роман?
Я нашла полку со списанными видеокассетами, а Хели с Золотком увлеклись конфетами и напрочь забыли про меня. Хели привычно схватила пачку пакетов, наклонила пластмассовый ящик и принялась пересыпать его содержимое прямо в бумажный пакет. Продавщица, похоже, встревожилась, но я успокоила ее:
– Мы просто привыкли к большим порциям.
Дети, выбиравшие в конце прохода мультфильмы, уставились на Хели, как зачарованные.
– Чё зырим? – буркнула она и скорчила им рожу, потом открыла еще два ящика и стала руками выгребать из них фруктовые ириски и салмиак (получается гремучая смесь: если сосать ее весь вечер, потом два дня подбородок болит).
Золотко вдруг всхлипнул. Он сделал пару неверных шагов к стеллажам, опустился перед ними на колени и обнял ящик, точно давнего друга. Я заметила, что мамы стали потихоньку отводить детей подальше, к кассе.
– Хорошо, хорошо, возьмем и про поезд, и про белку, – приговаривала одна из них, не отводя глаз от Пита, нежно гладившего ящик.
– Я внал, фто ты вдефь, фто надо пвофто вевить, и тогда я тебя найду, – пролепетал Пит и запечатлел на крышке ящика влажный поцелуй.
Продавщица скривилась:
– И кто теперь все это купит?
– Мы сами всё купим, – утешила я ее.
– Хели, – позвал Золотко. – Хели, иди фюда. Тфелый яффик мавфианфких тофнотиков!
На стеллаже, который обнимал Пит, было написано: «Остатки. Перемалываются по пятницам».
Мы вернулись в сонный разбоймобиль – только Хильда разочарованно постукивала пальцами по рулю: никакой погони, увы, не предвиделось. Я бросила Карло пакет ирисок, и он вцепился в него с яростью голодного волка.
– Между прочим, мало кто выходит оттуда с конфетами, – заметил он, набив рот ирисками.
– Там еще мороженое продают, – мрачно заметил Калле.
– Ничего, на обратном пути ограбим какой-нибудь киоск, будет тебе мороженое, – подмигнула Кайя.
– У меня есть для вас сюрприз, – объявила я. – Подождите пока трогаться.
С помощью Калле и Пита я достала из-под заднего сиденья портативный телевизор, какие иногда продаются в комиссионных, и видеоплеер – добычу прошлой недели. Карло хотел их выбросить, но я пообещала найти им применение. Я попросила Калле прикрутить к стенке разбоймобиля держатель для телевизора, сам телевизор отлично уместился над задним сиденьем на полке для шляп.
– Вот это – видеоплеер, – объяснила я. – А это – видеокассеты. Исключительно разбойничья тема: «Робин Гуд», «Рони, дочь разбойника», «Али-Баба и сорок разбойников» и так далее.
– И что с ними делать? – Хели явно хотелось первой разобраться в новой технике.
– Покажу, когда доедем, – сказала я. – Это будет мой прощальный подарок. Специально для длинных зимних вечеров, когда нет ничего, кроме свободного времени, а вокруг одни сугробы. Ну, можно ехать.
Хильда нажала на газ, и мы снова двинулись в путь, ели конфеты, меняли пригоршню ирисок на пригоршню салмиака, и я почти забыла о том, куда мы едем.
– Нет смысла меняться, – сказала наконец Хели. – Ничего лучше марсианских тошнотиков все равно не бывает.
Я выглянула в окно и вдруг узнала местность. Вон травмпункт, в котором мне накладывали гипс на сломанный палец…
– Сейчас налево, – сказала я Хильде. – Мимо церкви, мимо школы, там начнется Барабанная улица, она идет прямо к нам.
– А это твоя школа? – спросил Калле.
Я кивнула.
– Вот и приехали, – грустно сказал Карло. – Как же мы будем без тебя?
– Нормально будем, – отрезала Кайя. – Не слушай моего братца, Вилья.
Разбоймобиль свернул на Барабанную, и вдали показались наши высотки.
– Второй дом, – сказала я. – Заезжайте на парковку.
Мы остановились, я открыла дверь и выпрыгнула на улицу. Я стояла на нашей парковке в нашем собственном дворе. Наверное, так же чувствовали себя Разбойниковы, вернувшись домой после долгих лет странствий. Вон окно Ванамо, шторы задернуты, она сейчас наверняка слушает музыку или болтает по телефону – вечер, уже почти восемь часов. А мое окно не зашторено, и кто угодно может выглянуть на парковку и увидеть, как я собираюсь с духом, чтобы войти в подъезд, в лифт и в квартиру.
