— Слушай, ни за что не поверишь, на кого я сейчас смотрю.
Через некоторое время после того, как Тейлор гордо сгребла выигрыш — стопку фишек на триста долларов, — Джейсон вывел ее на уединенный балкон второго этажа. Отсюда открывался восхитительный вид на озеро и фонтаны.
Оба облокотились на перила, и Джейсон почувствовал, что вечерний воздух несет прохладу. Да и Тейлор невольно поежилась. Он снял с себя вельветовый блейзер и галантно предложил даме. Удивительно, но она не отказалась.
Джейсон выработал четкий план на вечер, и план этот состоял из одного-единственного ключевого пункта: ни в коем случае не целовать Тейлор. Он полагал, что она подозревала его в тайном намерении, а потому хотел выдержать испытание. Тем более что для подобных радостей времени впереди немало: в этом он был твердо уверен.
А сейчас Джейсон наблюдал, как Тейлор спокойно стояла и, облокотившись о перила, с восхищением смотрела на фонтан. Из динамиков звучала серенада «Лунный свет» Гленна Миллера, а перед глазами танцевали разноцветные струи. Долетавший из пустыни ветер тревожил пышные локоны, и она выглядела невыразимо прекрасной. Джейсон понимал почему.
— А вы улыбаетесь, — заметил он, впервые видя спутницу умиротворенной и мягкой.
Тейлор повернулась.
— Просто подумала о том, чтобы сказали близкие, если бы увидели меня сейчас. Братья точно не оставили бы в живых.
Джейсон понял, что родственникам она о нем не рассказала. Хотя мало кто в мире захотел бы сохранить в тайне такое знакомство.
— А сколько у вас братьев? — поинтересовался он, пользуясь редкой возможностью получить личную информацию.
— Трое. Причем все старшие.
— И все тоже юристы?
Тейлор покачала головой:
— Нет. Офицеры полиции, как и отец. Кроме Майкла, младшего. Он нарушил семейную традицию и пошел в пожарные.
Джейсон придвинулся ближе.
— А потом появились вы, — поддразнил он.
Тейлор улыбнулась:
— Да, потом появилась я.
— А братья хотя бы знают, что с вами делать? Вопрос рассмешил точным попаданием.
— Вообще-то нет.
— А что бы они подумали обо мне?
Казалось, Тейлор удивилась. Но потом, секунду помолчав, с улыбкой ответила:
— Подумали бы, что вы немного… необычный.
— Спасибо, — сухо поблагодарил Джейсон, явно обидевшись.
Тейлор посмотрела внимательнее. Еще немного помолчала и пояснила:
— Они решили бы, что вы как раз такой, какого они хотели бы увидеть, и в то же время совсем не такой.
Что ж, это определение звучало приятнее. Джейсон придвинулся ближе:
— Наверное, это ваши собственные мысли.
Тейлор отвела взгляд и сменила тему:
— А как продвигается ваша работа над фильмом?
— На прошлой неделе начались съемки.
Заметив удивление, Джейсон пояснил:
— Откладывать нельзя, поэтому пока оставляем в стороне те сцены, над которыми нам с вами еще предстоит работать. — Посмотрел внимательнее и мимоходом добавил: — Вам непременно надо когда-нибудь прийти на студию.
Слова вырвались сами собой; он и сам удивился. Ни разу в жизни не приглашал на съемки женщину. Но Тейлор решительно покачала головой:
— К сожалению, в обозримом будущем все дневное время будет занято судебными делами.
Джейсон не смог скрыть изумления. Трудно было представить, что можно отвергнуть лестное предложение посетить съемки.
— Видите ли, вы — превосходный образец, — заключил он.
— Простите?
Откровенная растерянность Тейлор позабавила, и Джейсон пояснил:
— Мой герой — успешный, целеустремленный, полностью сосредоточенный на работе адвокат, не проигравший ни одного процесса. И когда я оказываюсь в кадре… — Джейсон замолчал, а потом закончил совсем другим, мягким, голосом: — то всегда думаю о вас. — Взгляды встретились. Он широко улыбнулся и уточнил: — Только в отличие от вас мой герой-адвокат имеет пенис.
— Значит, все дело в этом?
— В пенисе?
Тейлор не смогла удержаться от смеха.
— Нет, я хотела сказать, в том, что вам необходим образец для подражания. Поэтому вы… — Она не договорила, словно не зная, как закончить мысль.
— Поэтому я… что?
Только сейчас Джейсон заметил, что Тейлор не пыталась отодвинуться, хотя их плечи уже почти сомкнулись. Она пристально посмотрела прямо в глаза.
— Упорно меня преследуете, — закончила едва слышно.
— А что, разве я вас упорно преследую? — пробормотал Джейсон, придвигаясь вплотную.
Оказавшись в ловушке, Тейлор подняла лицо и соблазнительно прикрыла глаза.
— Да, — прошептала она, — вы очень, очень упорны.
И внезапно Джейсон утратил самоконтроль.
Несмотря на твердый план из одного пункта, он моментально потерялся, пропал… нежно обнял ее за плечи и привлек к себе… а она не остановила; нет, положила руку ему на грудь, прикрыла глаза и подалась навстречу. Губы оказались совсем близко, и…
— О Господи, да это же Джейсон Эндрюс! Вопль донесся с балкона этажом ниже.
Чары развеялись. Глаза Тейлор утратили мечтательное выражение, а сама она вернулась к действительности подобно актеру школы Станиславского, который вышел из образа, едва режиссер крикнул: «Стоп!»
Тейлор мгновенно отстранилась, словно ее застали на месте преступления. Джейсон посмотрел вниз и обнаружил, что за ними наблюдает целая толпа. Несколько женщин кричали, показывали пальцами, называли его по имени. Откуда-то мгновенно появились папарацци. От вспышек камер стало светло, как днем. Все вокруг превратилось в хаос, бедлам, столпотворение. Джейсон отступил от перил и протянул руку к Тейлор…
Но ее уже не было. Убежала, скрылась внутри.
Джейсон разочарованно помахал толпе, а потом повернулся к двери.
Крики фанатов продолжались еще долго.
Когда по вымощенной кирпичом дорожке Джейсон провожал спутницу до крыльца ее дома, Тейлор с облегчением подумала, что вечер наконец-то подходит к концу. Она не переставала укорять себя за проявленное на балконе в Лас-Вегасе малодушие — наверное, лучше всего было назвать это так — и изо всех сил пыталась дать понять спутнику, что если в Лас-Вегасе он что-то вообразил, то глубоко ошибся: ничего подобного произойти не могло.
Разумеется, сама она прекрасно понимала, что именно должно было произойти.
Одному Богу известно, о чем она думала, когда собиралась поцеловать Джейсона. Поступок непрофессиональный и неэтичный, не говоря уж о том, что просто невероятно глупый. Виноваты, конечно, джин и жара. Это они отняли рассудок и лишили самоконтроля. Разве важно, что температура на балконе не превышала шестидесяти пяти градусов по Фаренгейту, а протрезвела она в тот момент, когда раздались крики?
