— Еще одну? — спросила Кристин, улыбаясь глазами.
— Да, — без тени смущения ответил Тим.
— Пообещай, что сейчас вместе со мной снова поедешь ко мне домой, мы поужинаем и побеседуем. — Его голос понизился, а глаза как-то по-особенному заблестели. — Я должен о многом тебе рассказать.
Кристин потупила взгляд и кашлянула.
— Договорились. В общем-то… я тоже хочу кое о чем с тобой поговорить.
Она снова посмотрела в его глаза, сделавшиеся вдруг удивленными и встревоженными. Через секунду тревога исчезла, на смену ей пришла радость. Тим подошел ближе и взял ее за руку. В это мгновение его взгляд упал на кусочек кружева, выглядывающий из-под лацкана халата для посетителей.
Лицо Тима расцвело улыбкой, глаза еще сильнее заблестели. Кристин, в первое мгновение не поняв, в чем дело, наклонила голову, прослеживая за его взглядом.
— На тебе то же самое платье, — сказал Тим, осторожно касаясь кружева пальцем. — Как здорово!
Смутившись, Кристин отступила назад, уворачиваясь от его руки.
— Ты уже сходил к врачу? — спросила она, поспешно сменяя тему.
— Да, — ответил Тим воодушевленно. — И могу быть свободен уже сейчас.
— Я подожду тебя в коридоре, — сказала Кристин. — Переодевайся.
Она уже шагнула к двери, но вдруг вновь повернулась и с искренней заботой, тронувшей Тима до глубины души, спросила:
Тим подошел к ней и чмокнул в нос.
— Огромное спасибо за беспокойство, но с этим я справлюсь сам.
— Точно? — спросила Кристин, пытливо вглядываясь в его глаза.
Он засмеялся негромким счастливым смехом.
— Уверяю тебя.
Кристин вышла и, от обилия переживаний и мыслей будучи не в состоянии стоять на месте, принялась прохаживаться взад-вперед по коридору.
Ужин и беседа у него дома! О боже! Об этом она не смела и мечтать.
12
— Серебряных канделябров и подобных вещиц в моем доме, к сожалению, не водится, — объяснял Тим, с суетливостью гостеприимного хозяина раскладывая по тарелкам только что доставленный из ресторана ужин. — Я живу скромно, как и полагается обычному холостяку.
Кристин хотела сама заняться столом, дать больному возможность отдохнуть, но он и слушать об этом не пожелал.
— И знаешь, до поры до времени меня такая жизнь вполне устраивала. Нравилась даже, — продолжал Тим. — Но в какой-то момент я вдруг почувствовал, что созрел для чего-то другого, что на глазах меняюсь, что нуждаюсь теперь в гораздо большем, чем мальчишеские развлечения и компания друзей…
Он поставил на сервировочный столик коробки из-под заказанных блюд и уселся за стол.
— Впрочем, об этом чуть позже. Сначала давай поужинаем. А затем я, как и обещал, расскажу тебе чудесную историю появления в моей спальне твоей фотографии, и только потом…
Тим вздохнул, и на его лице отразилась целая гамма разных эмоций: тревога, предвкушение чего-то крайне важного, долгожданного, а еще какое-то трепетное, очень личное чувство, от которого у Кристин перехватило дыхание. Ей вдруг стало ясно как белый день, что он сильно волнуется, что собирается заговорить о чем-то невероятно серьезном и надеется на понимание. Ее душа от желания подарить ему это понимание порывисто сжалась.
— Проголодалась? — спросил Тим, расстилая на коленях салфетку.
Кристин, как это ни удивительно, отнюдь не ощущала себя голодной. Но приличия ради ответила:
— Немного.
— Тогда давай поедим. — Тим кивнул на стол. — Приятного аппетита.
— Приятного аппетита.
Оба, будто сговорившись, только попробовали разложенную на тарелках брокколи с мясом и перешли к главному. К тому, чего ждали так долго, — несколько бесконечных недель, точнее всю свою жизнь.
— Фотографию я отсканировал из «Парашютиста» после того, как узнал, что шесть лет назад ты победила в международных соревнованиях, — произнес Тим, глядя в тарелку. — Специально для этого съездил в библиотеку. Признаюсь честно, я и не подозревал, что ты настолько талантлива, что добилась в парашютном спорте таких ошеломляющих успехов.
В душе Кристин шевельнулась былая обида. Она чуть было не сказала, что до Киттинджера ей конечно же еще далеко, но смолчала, щадя чувства признавшего свою вину Тима.
Он вскинул голову и посмотрел ей прямо в глаза.
— Ты представить не можешь, каким болваном я себя ощущаю, когда вспоминаю все свои идиотские насмешки над тобой. А ведь тогда я искренне верил, что все без исключения женщины более слабохарактерные и менее умные, чем мы, мужчины. — Он усмехнулся. — Орел, нечего сказать!
Кристин склонила голову набок.
— А теперь?
— Теперь? — Тим взволнованно сглотнул. — Теперь я знаю, что страшно заблуждался. Особенно после сегодняшнего случая в лесу… — Его голос стал приглушенным, исполненным восхищения и признательности. — Ты фантастическое создание, Кристин. Благодаря тебе я стал по-другому смотреть на женщин, на жизнь в целом… — Он помолчал, глядя на нее пристально и красноречиво. — Сегодня ты спасла мне жизнь, ты — женщина, по которой я схожу с ума вот уже несколько месяцев…
Кристин показалось, что она услышала эти слова, просто потому, что в глубине души слишком страстно желала этого. Потому что спит и видит Тима не наяву, а во сне. Она зажмурилась и покачала головой.
— Кристи… — тихо позвал Тим.
Кристин открыла глаза.
— Ты меня слышишь?
— Гм…
Тим порывисто провел пальцами по ее смуглой щеке, по обнаженному плечу, обхватил левой рукой за тонкую талию, привлек к себе и уткнулся носом в ее покрытый золотистым пушком висок.
— Я сказал, что без ума от тебя, — горячо прошептал он. — В тот самый момент, когда мы впервые увиделись, в моей голове как будто что-то переключилось, понимаешь? Скорее всего при помощи этих своих дурацких шпилек я, сам того не сознавая, пытался проверить возникшее у меня в душе чувство, убедиться в том, что не ошибаюсь. Скажешь, это глупо? Смешно? Я и сам понимаю. И ужасно от этого страдаю, поверь.
Кристин ничего не отвечала. Она ожидала услышать от него все, что угодно: слова извинения, раскаяния, восхищения, очередную издевку, признание своей вины, даже намек на то, что он не прочь повторить их свидание и посмотреть, что из этого выйдет. Объяснения в чувствах застали ее врасплох, и она слушала их в счастливом ошеломлении, все еще не веря, что не спит.
— Когда ты нашла меня сегодня в лесу, — пылко шептал Тим, — я подумал, что ты ангел, ангел, посланный мне с небес. Я даже боль перестал чувствовать, веришь? Ты действовала так спокойно, так ловко, спасая меня, а я даже не удивлялся, честное слово, ведь уже был на все сто уверен в том, что ты чудо. — Он нежно поцеловал ее в висок. — Ты лучше меня, выше, чище… И на редкость умная, сильная, целеустремленная. И все же я с огромным удовольствием окружил бы тебя заботой, как маленького беспомощного ребенка.
