– Ты не в счет, я же уже сказала! – разулыбалась Таня. – Ты, Вадюш, – подарок судьбы.
– Подарок, да, – бормотнул Вадим. – Но не настолько дорогой, чтобы ты не хотела снова встретиться с Лешкой, так? А? Хотела бы?
– Да нет, Вадь, нет… Ну да, да, – запуталась Татьяна. – Почему бы нам не встретиться? Не замуж же! Ведь он же женат…
– Ты тоже, между прочим, несвободна.
– Ну да, да, это я так просто. Какой там замуж! – смутилась Таня.
– Тат, я пока говорю не о браке, а о встрече.
– Ну… почему бы и нет? Но ты… Как ты себе это представляешь?
– Да как – не вопрос! Вот видишь, Танюш, как я тебя люблю? Веришь теперь, что это – настояшшая лубоф? – бормотал Вадим, в привычном стебе коверкая слова. – Готов даже любимую женщину уступить другому – мне не жалко! – лишь бы ты у меня была счастлива. – Он вздохнул. Таня обняла его и поцеловала в щеку.
* * *
Через несколько дней Вадим сидел с Алексеем в их с Татьяной любимом кафе и ждал Таню. А Алексей ждал обещанного Вадимом сюрприза.
– Щас-щас, – твердил Вадик. – Тебе понравится, понравится, не сомневайся.
– Слушай, ты, случайно, не девок пригласил? – спросил Леша скучным голосом. – Может, скажешь, что за сюрприз? Вообще-то у меня времени мало…
– Щас-щас, – успокаивал Вадюша. – Не девок, не девок, не беспокойся. То есть не то чтобы… Но и не так чтобы уж совсем…
Вадик то и дело взглядывал на дверь. И наконец в проеме ее показалась Таня. Она была прелестна – так он сразу подумал. Посмотрел на Лешу и кивнул в сторону своей подруги.
– Сюрприз пришел, – сообщил хмуро.
– Опа! – криво улыбнулся Алексей. – Ужель та самая…
– Татьяна, – подтвердил Вадик.
Он встал и поцеловал Татьяне руку. Леша сидел и смущенно улыбался.
– Вот, случайно выяснилось, что вы знакомы… – заметил Вадим. – Ну, вижу, вы друг друга узнали… Вижу, сюрприз удался.
Таня смотрела на Лешу и не знала, что сказать. Он смущенно и криво усмехался, тоже не спеша с приветствием. Наконец выдавил:
– Ты, Вадь, просто фокусник какой-то. Такого кролика из шляпы достал… М-да.
– Я тоже очень рада тебя видеть, Леша, – заметила Таня принужденно.
– Да нет, Тань, я на самом деле рад. Просто не ожидал.
– Ну слава богу, – выдохнул Вадим и поднялся. – Так, ну я пошел, а вы поболтайте без меня. Вам же есть что вспомнить. – И он быстро ушел, провожаемый растерянными взглядами своих друзей.
– Тань, это что было-то? Вадька сказал: нужно встретиться. Я пришел. Он говорит: сюрприз будет. Ну, сюрприз, не спорю, получился. А… Ну как понять-то, а? Ты вообще как живешь-то, Танюш?
Алексей торопился и сбивался. Он действительно не знал, как реагировать, и явно был не готов ни к какому-то разговору, ни к самой этой неожиданной встрече. Таня вздохнула, молча его разглядывая. Он сидел и усмехался. И ерзал на месте под ее взглядом. Потом сказал:
– Ты отлично выглядишь. – И тут же поправился: – В смысле, нормально.
Но Таня действительно выглядела, скорее, отлично, чем нормально. Просто Лешка не понимал, чего от него хотят, и опасался высказываться определенно.
– Спасибо, – кивнула Таня. – Ты тоже миленький.
Она успела рассмотреть и его дорогой костюм, и располневшее лицо, и отяжелевшую за эти годы фигуру. Он изменился, ее Лешка. Он очень изменился. Не был похож даже на более поздние свои фотографии, которые она рассматривала у него в комнате. Таких, каким он был сейчас, на стенах не было. Под глазами у Лешки появились отчетливые мешки, очаровательный в прошлом рисунок рта со всегда вздернутыми уголками губ на слишком покруглевшем лице сделался мелковатым и каким-то женственным, а черные кудри изрядно поседели. Первое Танино впечатление было отталкивающим.
Зато его голос, который всегда так нравился Тане, остался прежним. В звучном баритоне по-прежнему присутствовали особо глубокие нотки. Когда Леша говорил, голос его переливался богатыми оттенками. И когда они все-таки преодолели неловкость, разговорились наконец как старые знакомые, она сразу же поняла, что опять наслаждается этим голосом. Он усмехался тоже по-старому, по-тогдашнему. Как-то очень естественно. Ей всегда нравилась его естественность. Обаяние осталось с ним, хотя красота ему изменила слишком рано. Никуда же не делся и высокий рост, вальяжность движений – эта неистребимая фактурность, которая не позволила ранней обрюзглости лишить его привлекательности. И юмор его остался с ним. Таня вдруг почувствовала себя на волне приятного возбуждения. Что-то все-таки пробивалось к ней из прошлой жизни через все слои лет, их разделивших. Что-то бывшее между ними тогда, такое особенное, чего у нее ни с кем никогда больше потом не случилось.
Она узнавала его по голосу, по повадкам – и любовалась своей прошлой любовью. Она во все глаза смотрела на эту чуть смущенную улыбку, так красившую всегда его лицо – и то, юное, продолговатое, с безупречным овалом, и это, сегодняшнее, располневшее и потерявшее четкость очертаний.
– Танька, мне ведь в Китай, в командировку, – рассказывал он, не отрывая от нее восхищенного взгляда. – В пятницу уже улетаю.
– Ой, это ж послезавтра.
– Ага, в пять утра, так что, считай, уже завтра.
– Ну да, – кивала Таня, отвечая ему таким же восторженным взглядом.
– Давай после встретимся, – сказал он.
– Давай! – воскликнула Таня.
– А помнишь, как пели на два голоса?
– Конечно, помню!
– Споем?
– Было бы здорово!
– Поговорим обо всем.
– Конечно, – радостно кивала Таня.
– Я тебе позвоню, как вернусь.
– Ну да, обязательно!
Они болтали полтора часа, вспоминали, смеялись. О неудаче нескольких месяцев совместного быта не было сказано ни слова. Только о хорошем… Он довез ее до дома. Они поцеловались как товарищи, в щеку. Хотя глаза сияли счастьем, встречаясь. На другой день он позвонил, придумав какой-то ничтожный повод. Они проболтали по телефону почти час, хотя Леша сразу сказал, что нужно собираться, что нет времени. Потом она позвонила, что-то вспомнив. Наконец они попрощались, кажется уверенные, что через две недели, сразу после его возвращения, обязательно встретятся как близкие люди.
И Таня стала жить дальше. Довольно часто вспоминая об Алешке. Она ждала его – и одновременно боялась его возвращения. Почему-то ей стало казаться, что Лешка, вернувшись, обязательно предложит ей начать все сначала. Что он чего-то ждет от нее. И это ее пугало. Но в то же время она очень хотела снова почувствовать ту радость, которая неожиданно охватила ее в кафе, когда они сидели с бывшим любимым и вспоминали свои лучшие дни. Тогда казалось, что они словно вернулись в молодость, в любовь, в то время молодых, уверенных надежд.
