Но, в конце концов, напомнила она себе, когда-то эта квартира была моим домом.
Она смотрела, узнавая, на удобные кресла, мягкие диваны и резные стулья… на золотисто-коричневый ковер, по которому были разбросаны, декоративные подушки осенних цветов – желтые, зеленовато-коричневые, багряные – будто опавшие листья…
На стеллажах по-прежнему была любовно разложена коллекция минералов, которые Фред привозил из экспедиций; знакомые корешки книг стройными рядами стояли в шкафу…
Хелен тронула кончиками пальцев роскошную антикварную вазу, стоящую на журнальном столике, и прошла на кухню.
Она вспомнила, как руководила расстановкой мебели, выбирала всякие приборы и приспособления, раскладывала на полках приправы и специи – все эти банки с фасолью, бутылки с кунжутным маслом, сладким соусом «чили»… Фреду и в голову не пришло бы закупать все это.
Хелен остановилась на пороге кухни.
Оставалась только спальня.
Она хорошо помнила обстановку этой комнаты, но не могла заставить себя войти туда сейчас.
Сам Фред не одобрял то, как оформил е! спальню декоратор. Ему казалось, что мебель черного дерева, инкрустированная золотом, выглядит слишком помпезно. Пол устилал черный ковер с полосой сливочного цвета, обегавшей вокруг кровати. Обстановку довершал огромный гардероб и два покойных кресла (золотистой бархатной обивкой, в тон черно-золотому тканому покрывалу. Одну из стен занимало зеркало в резной, золоченой раме.
Все это великолепие первое время буквально ослепляло Хелен, заставляя каждый раз замирать на пороге спальни, не решаясь туда войти.
Фред посмеивался над ней и клятвенно обещал при первом же удобном случае сменить оформление, но со временем просто махнул на это рукой, тем более что и дома бывал не так уж часто.
Интересно, а что чувствовала Флер, входя сюда? – вдруг промелькнуло у Хелен в голове, но она тут же приказала себе выкинуть эти дурацкие мысли.
Ровно в шесть часов вечера послышался звук ключа, поворачиваемого в замке.
Хелен сидела, поджав ноги, на диванчике в гостиной и делала вид, что непринужденно листает журнал. Но когда она поняла, что хозяин вошел в квартиру, ее онемевшие пальцы разжались, журнал выскользнул и бесшумно упал на ковер.
Ей было видно, как Фред опустил чемодан на пол, скинул пиджак и распустил узел галстука, а потом настороженно принюхался, учуяв слабый аромат жареного барашка с розмарином – его любимого блюда, того самого, которое Хелен приготовила, впервые появившись здесь.
Фред медленно повернулся и увидел ее. Она потупилась под его холодным и чужим взглядом. Бледная, напряженная – ибо нервы ее были на пределе – Хелен выглядела трагически-мрачной.
– Что-нибудь случилось? – спросил он.
Она оправила на коленях юбку синего шелкового платья с множеством маленьких пуговок сверху донизу и сделала единственное, на что оказалась способна, – протянула ему руку.
– О нет, Элли! – вздохнул Фред. – Только не начинай все сначала.
– Почему? – хрипло спросила Хелен.
– Потому что ты способна заниматься любовью, а потом уходить, а я… – Он умолк и скрипнул зубами.
Она встала и сделала шаг в его сторону.
– Фред, я не собираюсь больше уходить от тебя.
Он окинул ее всю долгим медленным взглядом – гладко зачесанные в строгий пучок волосы, облегающее платье с вырезом сердечком, легкими складками спадающее к икрам, синие туфли на низком каблуке…
– Что же изменилось? – сухо спросил он.
– Я, – тихо ответила Хелен. – Мне невыносима мысль, что ты страдаешь, нуждаешься в помощи… Да и не в этом дело. Что бы там ни было, важно одно – я поняла, что не могу без тебя жить.
– Знаешь, дорогая, люди не меняются в одночасье, – недоверчиво заметил Фред. – Ты все та же Хелен Райдер, а жалость и чувство вины – не повод для возвращения.
– Но я не чувствую за собой никакой вины! – горячо возразила она.
– Нет? А я, черт побери, уверен, что чувствуешь. – Он отвернулся и стащил с себя галстук.
– Да что с тобой? – растерянно прошептала Хелен. – Почему ты злишься на меня?
– Зря ты пришла, Элли, – бросил Фред через плечо. – Я больше не потащу тебя в постель в надежде на примирение. Все прошло и ничего нельзя поправить.
Она решила сменить тему.
– Ты говорил со своей матерью?
– Да, – ответил он тихо. – Думаю, что и ты тоже…
– Нет, только с Лорен.
– Ну что ж, я рад и за мать, и за сестру с ее французом. Но для меня шанс помириться с отцом навсегда упущен…
– Фред, твой отец заслуживал лучшего отношения к себе, – перебила его Хелен.
В его мрачных глазах промелькнула усмешка.
– Что ты об этом знаешь? Ты не можешь понять, что такое потерять близкого человека, перед которым не успел извиниться!…
– Послушай, Фред, я ведь чуть не потеряла тебя, потому что, как последняя дура, искала в тебе совершенство. Уход твоего отца на многое открыл мне глаза, вот почему я здесь! Я наконец поняла, что жизнь слишком коротка и непредсказуема, чтобы строить воздушные замки. Если любишь человека, надо принимать его таким, каков он есть, не ставя никаких условий.
Тень улыбки коснулась его губ, но тотчас исчезла.
– Это легко сказать, моя милая, но не просто выполнить. Не подумай, что я не способен оценить твое признание, но моей вины от этого не убавилось. Впрочем, мы оба собирались обмануть старика…
– Нет, Фред, ты же знаешь, что тут я одна виновата. Это я сговорилась с твоей сестрой…
– А я подыграл тебе.
Хелен с минуту помолчала, пытаясь собраться с мыслями.
– Хорошо, давай обсудим ситуацию еще раз. Если ты и подыгрывая мне, то лишь потому, что у тебя не было другого выхода. Разве не так?
– Элли, у тебя, наверное, остались синяки. Эта непростительная вспышка ярости…
– Да, – спокойно сказала она, невольно пряча руки за спину. – Но это не важно. Я хочу, чтобы ты понял: ты не хотел обманывать отца, а наоборот, стремился вернуть наши прежние отношения и сделать их реальными.
Фред, надолго погрузился в мрачное молчание.
Собравшись с духом, Хелен продолжила:
– Ты отказываешься от близости со мной, опасаясь, что потом я опять уйду… А ты не подумал, Фред, каково мне было уйти? Знаешь ли ты, чего это мне стоило? Так тяжело мне никогда еще не было!
Он пожал плечами и буркнул:
– Не знаю как ты, а я хочу выпить. Хелен вернулась к дивану и села. Ей было больше нечего сказать.
Через пару минут Фред поставил перед ней бокал вина и сел напротив. Она вспомнила, что они сидели так же во время ее первого визита в эту квартиру,- о своей решимости не поддаваться его чарам, которой она тогда была преисполнена, и с горечью усмехнулась.
