Мать заставила Джорджа замолчать, коснувшись пальцем его губ.
– Сперва помирись с женой, Джордж, а потом уже требуй от нее исполнения твоих условий. Брак – такая же деловая сделка, как и любая другая. Всегда есть возможность договориться о взаимовыгодных партнерских отношениях даже с тем, кто тебе не нравится и кому ты не доверяешь.
– Не о таком браке я мечтал.
– Но это лучше, чем ничего. Ты сам заварил эту кашу, Джордж, теперь тебе ее и расхлебывать. Насколько это будет приятно, зависит от того, как ты будешь обращаться с женой: хорошо или дурно.
25
Обитель Литтлмор, 19 июня 1510 года
– Будьте терпеливы, миледи, – посоветовала Мериэл.
– Мое терпение исчерпалось. Если никто не собирается меня выручать, мне придется самой найти способ вырваться отсюда.
– Но куда вы подадитесь? – спросила Мериэл.
– В Оксфорд. Оксфорд не очень далеко. Я смогу дойти туда пешком. Продам остатки украшений, которые мы спороли с моих нарядов, и часослов.
– А что потом?
Анна сердито уставилась на нее.
– Тебе обязательно всегда быть такой рассудительной?
Она понимала, что ее план не лишен недостатков, но с каждым днем, проведенным в Литтлморе, ее охватывало все большее отчаяние. Уж не собирается ли Джордж оставить ее здесь навсегда? Временами Анне казалось, что именно так и будет. Она снова написала матери Джорджа, но ответа так и не получила. Анна напоминала себе, что ей не следует ждать его послания. Любое письмо, адресованное Анне, настоятельница ей не отдаст. Но Анна ожидала прибытия вестника. Она надеялась, что это будет Джордж, хотя и сказала ему, что не желает его больше видеть.
Анна мерила шагами свою крошечную келью, стараясь внушить себе, что ей следует радоваться тем послаблениям, на которых настоял Джордж и на которые согласилась матушка Кэтрин. В противном случае Мериэл была бы отослана. Анна заставила себя улыбнуться своей горничной. Ее служанка также была узницей.
Мериэл откашлялась.
– Есть один вариант, миледи. Правда, я не уверена, стоит ли говорить вам об этом.
– Я выслушаю любой план, каким бы несбыточным он ни казался.
– Он вполне осуществим, миледи. Думаю, нечто подобное сделал бы герцог, окажись он на вашем месте.
– Такое вряд ли возможно. – На этот раз лицо Анны осветилось совершенно искренней улыбкой. – Рассказывай.
– Этот монастырь оказался не таким, каким его представлял себе ваш брат. На основании того, что герцогу было рассказано о строгости настоятельницы в отношении монашек, он, должно быть, ожидал и от нее образцового целомудрия.
Анна нахмурилась.
– Что тебе стало известно?
– То, что монастырский священник, сэр Ричард Хьюз, каждую ночь проводит в постели матушки Кэтрин. Маленькая девочка, которую крестили на Троицын день, их ребенок. Если вы пригрозите ей выдать ее тайну…
– А что мне это даст? Если Литтлмор сочтут неподходящим местом для моего содержания, меня могут сослать куда-нибудь, где еще хуже. В настоящем монастыре у меня было бы гораздо меньше свободы, чем здесь, и никакой возможности сбежать.
– Вам не нужно будет выполнять свою угрозу, миледи. Заставьте матушку Кэтрин думать, будто вы собираетесь это сделать. Если вы сможете убедить ее в том, что отправили письмо с описанием ее грехов, которое будет вскрыто, если только вы лично не появитесь в течение определенного времени и не заберете его, она, несомненно, позволит вам покинуть обитель и снабдит для этого необходимыми средствами.
Анна обдумала это предложение. План был неплохим, но имел один недостаток.
– Чтобы заставить матушку Кэтрин поверить мне, я должна буду доказать ей, что из Литтлмора можно послать письмо. А это значило бы предать сестру Джулиану. Ты же не предлагаешь мне оставить ее на милость разъяренной настоятельницы?
– Доброта вашего сердца делает вам честь, – сказала Мериэл.
– Но ты считаешь, что я буду полной дурой, если не прислушаюсь к нему, – вздохнула Анна. – Может, это и так, но все-таки я найду менее подлый способ вырваться на свободу.
Приготовления заняли три дня. Ночью двадцать первого июня высоко в небе светила полная луна, и Анна в сопровождении своей преданной служанки оставила свою тесную келью и, крадучись, пошла к месту встречи с Джулианой.
Когда глаза Анны привыкли к полумраку, она миновала обитель и вышла наружу, не зажигая свечи. Позади нее тихо кралась Мериэл, неся узел с тем немногочисленным имуществом, которое им оставили. Необходимость раздавать взятки удручающе уменьшила количество оставшихся у Анны ценностей. Даже мягкая батистовая рубашка перешла в руки сестры Джулианы в качестве компенсации за риск, которому она себя подвергала.
Молодая монашка шла в нескольких шагах впереди, высматривая дружелюбно настроенного к ним привратника. Когда они выберутся за пределы монастыря, на их пути возникнет гораздо больше препятствий, но сейчас единственным, о чем мечтала Анна, было обретение свободы. Сперва они поедут в Оксфорд, где уже подготовлено временное пристанище, а затем направятся в Уэльс – там у Мериэл до сих пор жили родственники. Они укроют беглянок на какое-то время, пока Анна не решит, что делать дальше. Она склонялась к мысли о том, что прошение, отправленное прямо к королю, принесет ей наибольшую пользу. Несомненно, его величество не оставит без внимания обращенную к нему мольбу о помощи. Оставалось только найти возможность отослать свое прошение королю так, чтобы об этом не стало известно ни Эдварду, ни Джорджу.
Джулиана жестом приказала им ждать, а сама пересекла мощеный внутренний двор. Она с ними не пойдет. Внешне она и вправду производила впечатление чрезвычайно богобоязненной монахини, в своем черном одеянии, со склоненной головой и руками, скромно спрятанными в рукавах.
Анна и Мериэл ждали, вжавшись в гладкую каменную стену монастыря и вслушиваясь в зловещую тишину. Кроме доносящихся до слуха Анны мягких шагов Джулианы, обутой в сандалии на кожаных подошвах, и отдаленного храпа лошади не было слышно ни звука.
Беда пришла совершенно неожиданно.
– Стойте! Кто здесь ходит?
Внезапно двор залило ослепительным светом, исходящим от горящих факелов, которые держали в руках дородные монастырские слуги. Привратник прямиком шел к тому месту, где прятались беглецы. На его бесстрастном лице не было и следа от прежней готовности помочь в их побеге. Настоятельница следовала за ним по пятам.
– Вот, значит, чем вы отвечаете на мое гостеприимство! – воскликнула матушка Кэтрин.
Анна напустила на себя дерзкий, независимый вид, но готова была завыть от горя и отчаяния. С провалом этой попытки исчезала надежда на побег.
Настоятельница распорядилась отобрать у Анны все ее имущество. Узел, который несла Мериэл, вырвали у нее из рук и унесли.
