Книга Галатея - Кирилл Григорьев

Носов развел руками.

— Удалось восстановить немногое, — сказал он. — Короткую переписку Тензора и Симонова. Но это мало что нам дает. Никаких четких контактов, никаких конкретных имен…

— И это — следы? — усмехнулся Вепрь. — Кому они нужны, такие следы?

— Мы его сможем взять завтра на кладбище, — хмуро заявил Виктор.

— С гарантией? — прищурился Вепрь.

— Да.

— Рыбка моя, ты понимаешь, о чем говоришь?! — возмутился Табидзе — начальник лаборатории по исследованию некроматерии. Гурама, за его пристрастие к этому словосочетанию, многие в компании так и звали — «Рыбка моя». — Как ты можешь гарантировать?! Это же его территория, его время. Да он сто «Полночей» там, на месте в порошок сотрет!

— Мы уже перешли на «ты»? — зло спросил Гарин.

Табидзе замахал на него руками.

— Вы не подумайте ничего, Виктор, — сказал Вепрь. — Я прекрасно отношусь к вам и к нашей безопасности в целом. Но меня раздражает, что сотрудники моего отдела не могут спокойно работать. То их куда-то увозят среди ночи, то привлекают для выполнения неких ответственных задач, то, извините, заставляют вообще идти против кодекса. Но, это так, Виктор, к слову. Меня бесит только одно. Волшебное слово, оправдывающее все перечисленное выше. И слово это — Тензор. Поймите, отдел магии создавался не для поимки преступников. У нас и своих забот по горло. Поимкой должна заниматься безопасность.

— Мы и занимаемся, — ответил Гарин. — Но что делать, если в нашей службе нет штатных магов, Вепрь? Что делать, если я телепатов выпрашиваю у Ломакина, а нейтролизаторы некроматерии — у Табидзе?

Судя по всему, это был отголосок какого-то давнего спора.

Петровский поднял руку.

— Друзья, — произнес он, — мы несколько отвлеклись от предмета сегодняшнего обсуждения. Что мы имеем на сегодняшний день? Первое. Попытку выхода на нашего сотрудника через его ближайшее окружение. Второе. Использование магии для оживления. Третье. Приблизительное место, назначенное самим Тензором. Все прекрасно понимают, против кого направлен удар. Где он конкретно состоится и когда — мы не знаем. Но, уверен, все понимают к чему может привести попустительство. Мне и моей жене это едва не стоило жизни. Поэтому, коротко. Какие будут предложения?

— Отправьте туда Гарина, — бросил Алек Гальцман. — Пусть воюет!

— Дронова в изолятор, целее будет!

— Можно попытаться уничтожить кладбище…

В кабинете воцарился шум.

Максим непонимающе покосился на сидевшего рядом главу таможенного отдела, кабинет которого находился по соседству.

— Олег, — шепотом попросил он, — поясни, бога ради, что происходит, а?

— Хреновые дела, — так же шепотом произнес спец по таможне. — Ну и замутил же ты кашу, дружище!

— Да не мутил я ничего… — попытался объяснить Максим, но Олег, обрывая его, поднял палец.

На фоне общего шума возник тонкий звон стекла. Тополев размеренно постукивал своим «Паркером» по графину.

— Слушай, — прошипел Олег Максиму.

— Тарас Васильевич, — оглядев притихший кабинет и, остановившись взглядом на Петровском, произнес Антон, — я хотел бы рекомендовать карантин.

В кабинете повисла мертвая тишина.

Максим понятия не имел, что значит это — «карантин». Он заинтересовано огляделся и по вытянувшимся лицам присутствующих понял, что явно ничего хорошего.

— Антон, дорогой, — раздался голос Гальцмана из угла. Он даже ус свой оставил в покое, — а не слишком ли это крутые меры?

— Я согласен, — кивнул Виктор из службы безопасности, вроде как избавляя Антона от необходимости ответа. — Полный карантин с момента окончания совещания.

— И на сколько? — язвительно осведомился Вепрь. — Год, два…?

— До разрешения кризиса, — твердо ответила безопасность.

— Я категорически не согласен, — сказал Носов. — У меня жена, дети и внуки… Я не могу безвылазно сидеть в своем кабинете… Наша бдительная безопасность, как всегда, перегибает палку… И я не понимаю, почему вы, Антон, ей попустительствуете из-за какого-то там Тензора…Да-да, — он посмотрел на Виктора, — я категорически не согласен, господин Гарин…

Виктор заиграл желваками.

— Когда вы своих внуков строем поведете к Тензору на заклание, — отчетливо произнес он, — вот тогда я на вас с удовольствием погляжу.

— Кто еще имеет возражения? — поинтересовался Тополев.

Поднялось несколько неуверенных рук. В том числе — Носова.

— Я рад, что большинство трезво оценивает степень опасности, — заметил Гарин. — И понимают, что введение карантина не прихоть и не дурь. Это необходимая защитная мера.

Он кивнул Петровскому:

— Большинство.

— Значит, так, — произнес Тарас. — Прения считаю законченными. Антон, — он посмотрел на Тополева, — обеспечь персонал всем необходимым. Виктор, усилить охрану всех объектов компании и главного офиса. Ни одно транспортное средство не должно без моего специального разрешения покидать гараж, — строгий взгляд на приоткрывшего рот Гальцмана. — Все. С сегодняшнего дня, господа, наша компания считается на карантине.

— Но… — попытался встрять Вепрь.

— Никаких исключений, — твердо произнес Тарас, поднимаясь. — Ваша поездка будет перенесена. Как, впрочем, — он обвел всех тяжелым взглядом, — и поездки всех остальных.

— А наши родные, Тарас Васильевич? — осторожно поинтересовался Носов. — С ними-то что?

— Для родственников членов компании предоставляется круглосуточно охраняемый профилакторий. Организацией перевозки и эвакуацией семей будет заниматься служба безопасности. Все вопросы к ее начальнику, Гарину Виктору Петровичу. К двенадцати ноль-ноль сегодняшнего дня эвакуацию завершить. Все могут быть свободны.

— Вот, черт… — прошептал Олег у Максима под ухом. — А я только-только с женой помирился.