Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 39
Видонова опустила трубку. Когда это только кончится? Да, у неё бледное лицо. Она представила себя со стороны: худенькая, бледная, на затылке хвостик волос, и в институте её называли мышонком, любя.
– Собирайся и ступай в КИС.
– Ни за что.
– Родина требует, Инуля.
– Аркадий Леонидович, вы же сами знаете, хождения в первую половину дня запрещены. Вчера записали Зыбина.
– Ну, в виде исключения.
– Вчера проторчала в КИСе, а этот бригадир…
– Руководитель комплексной бригады, – поправил Аркадий Взоров. Бригадир – что-то сельскохозяйственное.
– Уж очень много он на себя берёт: я сказал, я посмотрел… Не верю, говорит. Где это записано? Промыкалась весь обед. Бегу, думаю, как бы в столовую успеть. Успела, грохнулась с подносом на стол, а через пару столов Виктор Палыч собственной персоной. Так и промучилась весь обед.
– Представляю, – улыбнулся Взоров, – Ты ему – здравствуйте, а он: объявляю вам выговор за обед в рабочее время. Объяснила бы.
– Так, он не спрашивал.
– Инуля, надо.
– Но у меня расходы…
– Ты же – умненькая, и убери стол.
Минуту в комнате теоретиков стояла необычная тишина, и стали слышны шаги в коридоре и голоса, и среди них громкий экономиста и плановика отдела – Ольги Григорьевны.
– Я больше так не могу, – сказал поднимаясь Аркадий Взоров и запихивая бумаги в портфель. – Словно я тысячу лет прожил и всё наперед знаю. Сейчас войдет Ольга Григорьевна и спросит про табель.
Дверь в комнату теоретиков резко распахнулась и появилась Ольга Григорьевна, невысокая, полная, в шапке курчавых волос.
– Видонова, у вас опять не заполнен табель, – с чемоданом, набитым планами, она быстро и мягко двигалась по комнате, огибая расставленные столы. – Заполняйте и несите в табельную. Где ваше начальство?
Но никто из теоретиков, как их здесь называли, и не подумал поднять головы. Мыча под нос замысловатую мелодию, писал свои закорючки Гаушус. Писал он их на разных случайных клочках бумаги, а затем причесанные и приглаженные они попадали в отчеты и удостаивались строгих академических страниц. Смотрел на просвет свои перфокарты Пухов. Телефоны пока молчали.
– А что, – спросил с запаздыванием Гаушус, – премия?
– За что премия? – оживился Пухов.
– Настоящая премия, – поинтересовался Аркадий Взоров, – или как в прошлый раз?
– Какая премия? – взорвалась наконец Ольга Григорьевна, – У вас невыполнение плана.
– Не может быть, – покачал головой Гаушус, – мы ничего не планируем.
– Начальство планирует.
– И обратитесь к нему.
– Где ваш начальник сектора?
– Вышел.
– Кто вместо него?
– Вы же знаете, Ольга Григорьевна, согласно приказа Главного заменить отсутствующего начальника может только вышестоящее лицо.
В разговоре Главного конструктора обычно не называли полностью, а только с другими официальными словами, например, график Главного конструктора или приказ Г.К. Называли чаще по фамилии, по имени-отчеству или сокращено СП.
– Когда вы станете относиться по-настоящему?
– Это что-то в районе пенсии.
– Я буду жаловаться, – пушок над верхней губой Ольги Григорьевны возмущенно вздрагивает.
– Пожалуйста, ну, уволят нас, Ольга Григорьевна, ещё раз.
После обеда у теоретиков приступили к уборке столов. Завтра короткий предпраздничный день. Забежит второпях начальство, поздравит с праздником. С его уходом теоретики, ожидая комиссию, засядут за шахматы. Она станет ходить по комнатам, и пожарник в длинной шинели, ища окурки, будет заглядывать в мусорные бачки. Затем комнату опечатают, а их отпустят по домам. За проходной другие скинутся по рублю, чтобы отметить праздник в «рабочем порядке», а теоретики неловко попрощаются, потому что всё у них не как у людей. Вот прибористы ведут себя солидно, накрывают карандашной калькой стол, и расставляют на нем домашние разности. Даже в цехе задумали пельмени, и вчера не стесняясь Видоновой спорили: по сколько пельменей на человека, по тридцать пять или по сорок штук? А что? Разве в праздник нельзя собраться, потанцевать? Нет, они улыбнутся, пожмут друг другу руки и разойдутся по сторонам.
Убирался каждый по-своему: Эрик Гаушус смахнул все разом в бумажный мусорный мешок. А Пухов сначала тщательно собрал свои ролики и перфокарты, затем небрежно запихнул их в набитый шкаф и довольный уселся перед Видоновой.
– У тебя удивительно удачное место, – сказал он.
Она отложила расчёты. Она им завидовала. У них в головах точно тысячи ящичков. Открываются нужные: открыл, достал, задвинул обратно. А она боялась ошибиться. «Запомни, – говорил ей Аркадий Взоров, – ты – лицо юридическое. За каждой цифрой твоей – статья, и не в газету, а с суммой лет срока отсидки». Она боялась ответить сразу на вопрос и говорила: минуточку. А вот Аркадий мгновенно отвечал.
Каждый раз, когда она шла на работу, в голове ее были важные и серьезные собственные дела, но стоило ей дойти до места, и они улетучивались, становились маленькими, ненужными, отступали на второй план.
– У тебя замечательное место, – нес околесицу Пухов, – согласно данным современной науки и правилам ПВО. Там от двери – зона дальнего обнаружения…
Милый Пухов – розовый пончик, застенчивый и наглый. Она постоянно боролась с ним. Он признавал только точенные карандаши и сорил ими повсюду. Может, он – просто уверен в себе, как меченные натуры.
– …а здесь ближнего, и когда подходят к тебе, ты уже командуешь: взрыватель осколочный, заряд уменьшенный, по-батарейно, ор-ру-дие!
Подошёл Взоров:
– Инуля, посчитала расходы?
– Когда? Я после работы задержусь.
С звонком комната теоретиков опустела. «Эти теоретики не могут минуты пересидеть», – говорят о них, а она с Аркадием постоянно задерживались. Только жали на кнопки часов задержавшиеся шахматисты, да ковырялась в расчете Видонова и Аркадий Взоров листал скопившиеся бумаги.
– Хорошо, что я вас застал, – как всегда бесшумно возник в дверях заместитель начальника отдела Воронихин.
– Если бы я знал, Виктор Палыч, – улыбался и краснел, как всегда, Аркадий Взоров, – что вы меня ищете, вы бы меня не застали.
Он всегда вёл себя неестественно с начальством. И теперь пошёл сначала вокруг столов, постоял рядом с шахматистами, сказал: «Такой талантливый шахматист и так бездарно сходил», и только после этого подошел к Воронихину.
– На вас жалоба, – поджимая губы, сказал Воронихин, и непонятно было: улыбается он или хмурится?
– Это вы как кто? – краснел Аркадий Взоров. – Как заместитель начальника отдела или как член товарищеского суда?
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 39
