— Сергей, где же «Прогресс»? — повторяет Фрайман.
— «Прогресс» задерживается, — отвечаю.
— Можно узнать почему?
— Есть объективные исторические причины.
— Например?
— Вывоз капитала из страны все еще не превышает вывоза товаров.
— Еще…
— Дешевая рабочая сила, — я показал на сидящих рядом коллег, — как видите, в нашем государстве, а не за рубежом.
— Это признаки империализма, а не прогресса, — сказал Фрайман. — Дальше.
— Разве это не одно и то же?
— Хватит болтать. Чем ты сейчас занимаешься?
Фрайман подошел к моему столу. Взял несколько книжек.
Пробурчал недовольно:
— «Введение в психоанализ», «Психология», «Физика». Я не пойму, чем ты все время занят? В общем, так. Эту ерунду психологическую я временно экспроприирую.
— Виктор Зиновьевич…
— Временно, — твердо сказал Фрайман, — пока не сдашь план и сценарий «Прогресса». Что делать с этим? — С брезгливым отвращением главный редактор кончиками пальцев взял учебник физики. Видимо, на него нахлынули неприятные школьные воспоминания.
— Какой прогресс без фундаментальной науки, — говорю. — Оставьте.
— Согласен, — поколебавшись, сказал Фрайман. — Вот за что я его ценю, — громко заявил он сотрудникам редакции, — так это за основательность. Готовит передачу на копейку, копает на рубль. Чувствуется техническое образование. Но подзабыл физику? Подзабыл, да?
— Да, — честно сознался я.
Фрайман бросил учебник на стол.
— А эту белиберду… — Фрайман сгреб книги по психологии. — Зачем они тебе? Можешь объяснить?
Я смолчал. Не хотелось рассказывать семейные истории. Все-таки дело касается личной жизни. И не только моей…
Ладно. Сейчас можно. В общих чертах…
Жена не спит несколько ночей подряд. Вскакивает в холодном поту. Ее преследует один и тот же сон: будто она сдает экзамен по физике и каждый раз получает неуд. Снится, как ее вызывают в деканат и отчисляют из института. На этом месте начинаются плач, крик и ночные бдения. К пяти утра я и дочь с трудом ее успокаиваем. К девяти вся семья с мятыми лицами разъезжается. Им что, а у меня ежедневные передачи в эфире. Надо как-то выглядеть.
Вечером — ужин, несколько часов спокойного отдыха и снова… кошмарный сон, крик, плач и… отчисление. Со всеми вытекающими последствиями. Что самое интересное — институт Вера окончила лет десять назад. Причем с отличием. Работала в солидной организации. Была на хорошем счету. И вдруг такой поворот. Снотворное не помогает. Травы не действуют. К психотерапевту идти отказывается. Я настаиваю — она ни в какую.
— Ты человек известный, — говорит Вера, — каждый день на экране. Поползут слухи по городу, мол, жена у ведущего — сумасшедшая… Что скажут?
— Известно что, — отвечаю. — Скажут: «Ага, оказывается, не только он сам с придурью».
Что делать? На очередном ночном совещании дочке пришло в голову элегантное решение проблемы.
— Мам, — позевывая, сказала Аня, — есть одна идея. Только ты сядь и успокойся.
Вера перестала ходить по кухне. Села. Скрестила на груди руки.
— Ну, — я спокойна.
— Выход простой, — сказала дочь.
— Какой же?
— Ты спокойна?
— Абсолютно.
— Выучить. И сдать.
— Ты что, ненормальная?! — возмутилась Вера. Она снова вскочила. Заметалась вдоль стенки. — Тогда уж лучше сразу отправьте меня в психушку…
— Ну, это мы всегда успеем, — начал успокаивать я.
— Мам, надо попробовать. А что? Менделеев во сне придумал периодическую таблицу. Фурье, кажется, создал одноименные ряды. Неужели ты не сдашь какую-то физику? Я тебя подтяну по оптике, механике и кинематике. Папа — по электричеству. Он ведь инженер по первому образованию.
— Без проблем, — говорю. — Надо только вспомнить. Подготовиться.
— Вы издеваетесь надо мной. Кому сказать — засмеют.
— А мы никому, — пообещал я. — Правда, Ань? Тихонько сдашь, и все…
— Сумасшедшие! — Вера выскочила из кухни, хлопнув дверью.
Она упрямилась еще какое-то время. После долгих, изматывающих бессонных ночей как-то за завтраком спросила:
— Ну, и где эти ваши…
— Что?
— Какие?
— Ну, эти. Учебники по физике.
В общем, стали готовиться. Днем работали. На ночь глядя вспоминали школу. Мне приходилось таскать на работу учебники. Там штудировал физику. Читал много книг по психологии. Чтобы легче было ставить диагноз жене. Ну и нам с Аней… если что.
Целый месяц ушел на подготовку. Сначала Вера хотела запастись шпаргалками, но дочь резонно заметила, что воспользоваться ими ночью, да еще во сне, будет затруднительно. Пришлось все учить всерьез.
Правду сказать, чувствовали мы себя все это время неважно. Как-то в час ночи после очередного занятия с мамой Аня подошла ко мне:
— Пап, как думаешь, у нас все нормально?
— В смысле?
— С головой.
— А ты что-нибудь заметила?
— Нет.
— И я нет.
— Если заметишь…
— Тут же скажу.
— Заметано.
Иногда и Вера, задумавшись, подолгу смотрела на нас:
— У вас все в порядке?
— Да, — всё менее уверенно кивали мы с дочкой.
— Скорей бы все кончилось, — вздыхала Вера. — От этой физики с ума можно сойти.
В ночь сдачи экзамена Вера легла пораньше, «чтобы осталось больше времени на подготовку к ответам». Отключили радио, телефон, телевизор. Ничего не должно мешать сдаче.
— Ни пуха ни пера! — по старинному обычаю пожелал я.
— К черту! — ответила Вера, погасила светильник и укрылась с головой.
Я вышел на кухню. Закурил. Аня сидела в полумраке, держа скрещенные пальцы за спиной. Потянулось время ожидания. В полночь, когда, по всем расчетам, Вера должна была заканчивать теорию и переходить к решению задач, в дверь позвонили.
Мы сначала хотели затаиться. Не отпирать. Но звонки становились все протяжней и настойчивей. Пришлось открыть. На пороге стояла бледная теща. Трясущимися от волнения губами она чуть слышно прошептала:
— Что случилось? Я звоню по телефону — никто не отвечает. Свет на кухне горит. Дверь мне не открывают. Что произошло?
В который раз пожалел, что купил теще квартиру в доме напротив. Последние годы чувствовал, будто меня то и дело наблюдают под микроскопом.
