— Запросто, — отвечает он и идет к выходу.
Джейни гладит платье, а потом отчищает пыль с пары древних, изрядно поношенных туфель без каблуков.
— Это несправедливо, — бормочет она. — Слишком несправедливо.
Кейбел появляется у входной двери с бельем — свежим, чистым и даже почти рассортированным. — Записка на двери, стирка окончена.
Джейни с улыбкой берет у него корзину.
— Спасибо. Ты просто чудо.
Кейбел ухмыляется.
— Вообще-то стирка не самая сильная моя сторона, но я учусь. Могу я оставить себе эти трусики?
Он ухмыляется и пятится с крыльца.
— Хм... тебе надо спросить мою маму, — смеется Джейни.
Кейб морщится.
— Тьфу на тебя. Слушай, я хочу дать тебе время на раздумья, как ты и просила. Я не буду вторгаться в твое личное пространство, если только ты сама не попросишь меня о помощи. Звони, если понадоблюсь. А завтра я мог бы отвезти вас на похороны, хочешь?
— Спасибо, — говорит Джейни. — Это было бы здорово.
И провожает его взглядом.
СРЕДА9 августа 2006 года. 8.46 Кейбел стучит в дверь.
— Прошу прощения за беспокойство, — говорит он. — Я не хотел тебя тревожить, помню про личное пространство и все такое. Но у меня тут маленький завтрак, чтобы тебе самой не возиться.
Джейни кусает нижнюю губу и берет у него поднос.
— Спасибо.
— Ну, пока.
Он бежит дворами к своему дому.
_____
Джейни громко стучит в комнату матери.
— Ну что еще?
— Мама, у меня для тебя завтрак, — говорит она сквозь закрытую дверь. — Кейбел приготовил.
В десять тридцать он заедет, чтобы отвезти нас на кладбище, так что ты должна быть готова. Молчание.
— Мама?
— Поставь на стол.
Джейни входит. Доротея Ханнаган сидит на краешке кровати, качаясь взад-вперед.
— Как ты себя чувствуешь?
— Поставь сюда и убирайся.
Посмотрев на часы, Джейни ставит завтрак на столик и выходит из комнаты с неприятным ощущением в желудке.
Она идет в душ и встает под холодную воду. Правда, сегодня на улице не так жарко. Повезло — не очень-то приятно стоять у могилы под палящим солнцем.
До сих пор Джейни была на похоронах только один раз, да и то давно — хоронили ее бабушку в Чикаго. Тогда обряд проходил в церкви, и там было полно незнакомых старушек с голубыми волосами. А потом все ели булочки и сахарное печенье и пили апельсиновый сок, а еще Джейни бегала вокруг церкви в компании каких-то дальних кузин, пока старшие на них не прикрикнули. Больше она ничего не помнит.
Джейни договорилась о том, чтобы поминальную службу провели на открытом воздухе, рядом с могилой. Там меньше шансов, что кто-нибудь заснет.
Даже кто-нибудь пьяный.
_____
9.39
Теперь она вспоминает, почему не любит платья.
_____
9.50
Джейни снова стучит в комнату матери.
Ответа нет.
— Мама?
До появления Кейбела осталось всего сорок минут, и Джейни начинает нервничать.
— Мама! — уже громче зовет она.
«Ну почему все так сложно?»
Наконец Джейни открывает дверь. Доротея сидит на кровати со стаканом водки в руке. С грязными волосами. В ночной рубашке.
— Мама!
— Я не поеду, — заявляет Доротея.
Она хватается за живот, складывается пополам, но стакана не выпускает.
— Мне плохо. Я больна.
— Ты не больная, ты пьяная. Так что шевели задницей — и живо в душ!
— Я не могу ехать.
— Мама!
Джейни теряет терпение.
— Господи! Ну почему ты так поступаешь? Почему ты все усложняешь? Я сейчас включу душ, и ты пойдешь мыться.
Джейни топает в ванную и включает душ. Потом возвращается в комнату, забирает стакан из руки Доротеи. Со стуком ставит его на столик у кровати, так что водка выплескивается ей на руку. Хватает мать за запястье и тянет за собой.
— Пошли! Никто не станет откладывать похороны из-за тебя.
— Я не могу! — огрызается Доротея, стараясь придать голосу твердости.
Но ее размякшему телу не под силу сопротивляться Джейни.
Девушка тащит мать в ванную и прямо в ночной рубашке запихивает под душ. Доротея визжит. Джейни тянется за шампунем, начинает мыть матери голову. Волосы такие грязные, что шампунь почти не пенится, и девушке приходится налить еще колпачок.
Доротея цепляется за Джейни, ее рубашка насквозь промокла. Она пытается вывернуться из-под душа, но дочь направляет ее голову обратно.
— Ты всегда все портишь, но сегодняшний день я тебе испортить не дам, — говорит Джейни, выключает воду и берется за полотенце.
— Снимай этот идиотский балахон и вытирайся. Господи, ну за что мне такое наказание? Как я от всего этого устала!
Девушка резко поворачивается и, оставляя мокрые следы, бредет в свою комнату, чтобы подобрать подходящую для похорон одежду.
_____
Из ванной доносится тихое шуршание. Джейни наскоро причесывается, поправляет свой потекший макияж. Потом снова идет в комнату матери, берет ее платье и нижнее белье и несет в ванную. Доротея все еще вытирается.
Джейни смотрит на исхудавшее тело матери, на ее усталое, печальное лицо.
— Давай, мам, — мягко говорит она. — Пойдем одеваться.
На этот раз Доротея не возражает, и Джейни ведет ее в комнату и помогает одеться. Собирает ее волосы в пучок, потом немного подкрашивает лицо.
— У тебя красивые скулы, — говорит она. — Тебе идет, когда волосы зачесаны назад, делай это почаще.
Доротея не отвечает, но ее подбородок чуть вздрагивает. Она облизывает губы.
— Если я должна пройти через все это, мне позарез нужно допить то, что осталось в стакане.
Джейни смотрит матери прямо в глаза, и Доротея, не выдержав, отводит взгляд.
— Не скажу, что горжусь этим, но я говорю правду. — Губы у нее дергаются.
Джейни кивает.
— Ладно.
Она поворачивается на звук — к дому подъезжает машина Кейбела.
— Мы сейчас выйдем, — кричит она ему.
