– Складно по-русски говоришь, где ж так выучился?
– Э, хозяин Николай Миронович, длинный путь всему учит.
– Расскажи все-таки.
– Мала-мала на купца покричал. Обман мне был. Плохой человек купец Селифонтий. Сколько месяцев ходишь по тайге, соболя, медведя, белку, песца бьешь. Купцу Селифонтию: бери. А он припасов не дает, продуктов не дает. Только водка. Почему так? Из тайги вышел – покрута началась. Купец водки налил, со свиданьицем, говорит. Выпил. Еще налил, за встречу, говорит. Выпил. Потом за девку красивую, за ружье меткое… Проснулся когда – костра нет, шкур нет, денег тоже нет. Ничего нет. А невесту брать надо. Оленей заводить. Пришел к покрутчику Селифонтию. Что, говорю, делаешь! За встречу пили, невесту обещал сыскать, а поступил нехорошо, человека на снегу бросил. Купец, говорю, ты большой, а человек шибко худой. Он собак спустил. Дженкоуль от хозяина тайги так не бегал. Амикан добрее. Злой дух тогда в меня вошел, от обиды большой спалил я дом Селифонтия. А потом сам в участок приехал. В тайге Дженкоуля никто бы не нашел. Потом каторга была. Там и научился говорить.
– Сложная история, Дженкоуль. Выпей, разговор серьезный пошел.
– Нет, хозяин. Прости, Дженкоуль больше не пьет. Опять лес, опять костер, денег нет, зверя нет!
– Да неужто я на твоего Селифонтия похож?
– Не похож, а все одно, Дженкоуль больше не пьет. Только в тайгах чуть-мала – перед сном, чтоб теплее было.
Катаев внимательно посмотрел на Дженкоуля. И Попов, и Клеменц говорили, что лучше, чем тунгус, проводника на Подкаменную не найти. Взгляд Дженкоуля добрый, хорошего человека взгляд.
– Ты вот что, Дженкоуль, пойдешь со мной на Подкаменную?
– Конечно. Дженкоуль мечтает по родной земле. Только позови, буду хорошим проводником. Родные места снятся. Пора Дженкоулю домой.
– Хорошо. Считай, порешили. Будешь в экспедиции проводником. Работай честно, после экспедиции получишь премию в 500 рублей. Согласен?
– Спасибо, хозяин. Ты хороший человек, глаза у тебя теплые. У Селифонтия были, как металл в огне. Денег дашь – хорошо. Куплю оленей, собак, женюсь, однако…
За перегородку, где сидели Катаев, Трифон и Дженкоуль, ввалился бородатый мужик. Длинные руки, большая голова, короткие кривые ноги. За поясом большой, вложенный в самодельные ножны тесак.
– Извиняйте, конечно, однако ждал, сколь силы имел. Вижу, все тут у вас ладненько, – протянул он, глядя то на Катаева, то на тунгуса. – Уговорили, значит, эту тунгусскую тарантайку! Только дело у нас такое: без меня Дженкоуль никуда не пойдет. Так, тунгус?
– А ты не ершись, задира, – спокойно отрезал Катаев. —
Клятвы вашей не ведаю и пытать того не стану. Тут я решаю, кого в товарищи брать. Проводник мне очень нужен, но и ты, я вижу, помехой не будешь. Силушка имеется. Однако знать желаю, какой ветер тебя гонит в таежную глухомань? Дженкоуль, положим, в родные места идет. А ты?
– А вот моя байка. В ней и ответ. Зовут меня Никола. Познакомились мы с тунгусом на каторге. Поди, не умолчал о ней, выложил. По шальному делу я оступился, а потом уже пошло-поехало. Вечерами совсем невмоготу становилось, казалось, в шахту кинуться – лучше доли не сыскать. Тогда Дженкоуль сказки рассказывал. Откуда они к нему приходили – не ведаю. Чудные разговоры – ихние духи-идолы, шаманы. Но одна из них в душу-то мне сильно запала. Стал я допытываться у Дженкоуля, и вышло, что в сказке той правды больше, чем вымысла. Получалось, что есть на Подкаменной место, куда один из тунгусских родов золотишко припрятал. Род вымер, племя по стойбищам чужим разбрелось, а металл, выходит, остался. Много золота – не счесть, не унести одному. Зовется то место…
Никола замолчал на какое-то время и продолжил:
– Вот я и решил то место найти. Компаньон мне нужен. Тебе проводник да рабочий не помешают, а я точно обузой не стану. Договоримся – и половина золота твоя. Мне всего не вытащить из тайги. А ты, говорят, с совестью своей в ладах, не обманешь, не оступишься. Так что решай, господин хороший.
Катаев слушал историю Николы и его мучили сомнения. В странствиях рядом с ним были верные и надежные люди. Он не волновался, что в тяжелую минуту кто-то не выдержит испытаний.
Взять Николу? Душа как-то к нему не лежит. Прогнать? Но крепко, видать, в этой головушке бедовой засела мысль про золотишко тунгусского рода. Рано или поздно сколотит ватагу и двинет в тайгу напролом. Туго придется тогда лесным людям. А может, одумается в тайге? Может, узрит правду, что рассказы эти выдумка, да и оставит пустое дело, никому не успев причинить вреда? Катаев посмотрел на Дженкоуля. Тот, сидя в углу на корточках, невозмутимо покуривал трубочку. На лице его было полное безразличие к только что состоявшему разговору, и как Катаев ни старался, никак не мог разгадать его мысли.
Но чутье и опыт подсказывали: Дженкоуль человек надежный.
Молчание длилось довольно долго. Пока наконец Катаев не заговорил, решив дело.
– Не за личной выгодой иду на Подкаменную и потому рисковать не могу даже в самом малом. Без проводника дороги нет. Беру вас с собой. Сокровища тунгусов? Не верю. До золота ли лесному народу, который в постоянных заботах о каждом дне! Подумай, Никола. Рассказ твой больше на сказку и походит. Но уговор оставляю в силе: расчет получите сполна, по 500 рублей, по завершении экспедиции. Готовьтесь, скоро отплываем…
Первым ушел Катаев. Через какое-то время растворились в ночи Дженкоуль и Никола. Над Кежмами уже властвовала ночь. После праведных забот селяне давно спали в теплых домах. Тишина, мир и покой у добрых ангарских рыбаков, охотников. Тишина… и только вслед за Николой и Дженкоулем метнулась тень. От дома к дому.
От дерева к дереву неотступно следовала она за ними… Кому-то не спалось. Кто-то хотел знать больше, чем знал…
Александр Михайлович Сибиряков
Историческое отступление, из которого читатель узнает о сибирском купце и меценате, выдающемся русском путешественнике, исследователе северных морских путей, чьим именем назван первый российский ледокол
В иркутской истории есть два выдающихся мореплавателя, два открывателя, для которых главным делом жизни стало прокладывание новых морских путей. Это Григорий Шелихов и Александр Сибиряков. Именем Сибирякова назван ледокольный пароход арктического флота, который в 1932 году совершил первое сквозное плавание по Северному морскому пути, пройдя из Северного моря в Баренцево за одну навигацию. Как жаль, что первенец советского арктического флота не сохранился. В августе 1942 года, в том самом Карском море, для изучения которого столь много сделал купец Сибиряков, пароход «Александр Сибиряков» был потоплен во время неравного боя с гигантским крейсером фашистской Германии «Адмирал Шеер».
Александр Михайлович родился в Иркутске в 1849 году. Из рода иркутских Сибиряковых вышли иркутский городской голова, золотопромышленники, миссионеры и меценаты, путешественники и покорители северных морских путей, исследователи. На ниве науки, просвещения и благотворительности оставили Сибиряковы свой добрый след. Это они будут расчищать дороги, финансировать крупнейшие экспедиции, например известную Якутскую, которую исследователи часто называют Сибиряковской.
