— Вставай! — гаркнула я изо всех сил.
Ольга аж подскочила.
— Чего ты? — испуганно спросила она. — Я же болею…
— Сегодня ты меня не проведешь своими штучками. Поднимайся.
— Я не пойду, — запротестовала Ольга, накрываясь одеялом с головой и отодвигаясь от меня.
Я решительно стащила с нее одеяло. Ольга взвизгнула и попыталась вырвать его у меня. Не тут-то было!
Я взяла Ольгу под мышки и потащила в кухню, приказав сидеть там и ждать меня, а Галине не спускать с нее глаз. Сама вышла на улицу, прихватив на всякий случай с собой одеяло.
Шла я к Петровичу.
— Дядя Коля! — уверенно закричала, барабаня в его каморку.
— Ты, что ль, Полинка? — высунулась взлохмаченная голова старика.
— Я. Мне нужен твой самогон. Давай! — потребовала я.
— Чего это?
— Ольга заболела, давай сейчас же!
Озадаченный Петрович ничего не сказал, пошел в сарай и вынес большую бутыль с мутноватой жидкостью.
— Крепкий он, — растерянно сказал он мне.
— Ничего, — я решительно выдернула у него бутыль из рук. — В самый раз!
И уверенно зашагала домой. Дома я налила полный стакан самогона и достала из кастрюли малосольный огурец. Ольга с ужасом наблюдала за мной, округлив глаза. Я пододвинула ей стакан.
— Пей! — приказала я.
— Не буду, — хрипло проговорила Ольга.
— Пей без разговоров! — прикрикнула я.
— Не буду! — в отчаянии закричала Ольга, отодвигаясь. — У меня уже все прошло!
— Ах, прошло? — обрадовалась я. — Прекрасно! Тогда собирайся, пойдем землю копать.
Ольга чуть не расплакалась. Я воспользовалась случаем, подсела к ней и принялась вливать самогон ей в рот, крепко держа за голову. Ольга давилась, таращила глаза, роняла крупные капли, но все же мне удалось влить ей почти весь стакан.
Сунув ей огурец, я удовлетворенно сказала:
— Вот и ладненько. Теперь я за тебя спокойна, не разболеешься. Одевайся в то, что я тебе дам, и пойдем.
— Ты садистка! — простонала Ольга. — Знать тебя больше не хочу!
— Ладно, ладно, — добродушно усмехнулась я. — Ты мне еще спасибо скажешь!
Галина только смеялась, глядя на нас.
Я прошла к шкафу, достала из него свою старую вязаную кофту и Кириллово шерстяное трико. Он носил его еще в юности, а когда жил с Ольгой, то надевал дома для тепла, так как зимой в Ольгиной квартире топили отвратительно, и там можно было с ума сойти от холода. Однажды я, будучи еще молодой и глупой, застала Кирилла дома в этом дырявом трико с отвисшими коленками и подняла его на смех. Кирилл тут же переоделся и никогда больше не прикасался к нему. Более того, он стал орать на Ольгу, чтобы она его выбросила, когда сестра предлагала ему надевать «под низ» зимой. В конце концов Ольга увезла трико на дачу, уверенная, что оно ей еще пригодится. Вот пусть и пригодится теперь.
— Надевай! — велела я Ольге.
Она хмуро посмотрела на меня, но облачилась в приготовленную одежду.
— Ну что, пойдемте? — спросила я, взяв в руки лопату.
Галина кивнула. По дороге мы зашли к бабе Клаве и попросили ее еще немного посидеть с детьми. Старушка вздохнула, но возражать не стала. Уходя, я сунула ей пятидесятирублевую купюру, после чего баба Клава была готова сидеть с детьми хоть все дни и ночи.
Шли мы пешком через лес. Шли долго. Ольга прямо изнылась вся, говоря, что нужно было добираться на электричке. Но мне хотелось идти именно пешком, так как, может быть, Галина по каким-то приметам узнает нужное нам место. С лопатой в руках идти было тяжеловато, а тут еще Ольга без конца надоедала со своим нытьем. В конце концов она достала меня так, что я пригрозила переложить лопату на нее, если она не заткнется. Ольга сразу умолкла и некоторое время не трепала нам нервы.
Наконец мы добрались до Речного.
— Ну что? — с легкой тревогой спросила я Галину. — Не вспоминаешь?
— Кажется, где-то здесь, — неуверенно ответила та, когда мы спустились к речке. — Точно не помню. Знаю, что береза старая там росла, кривая такая. Она очень приметная была. Но только что-то я ее не вижу…
— Так давайте походим, поищем!
— Сколько можно ходить! — снова заныла Ольга. — Уже ноги болят!
Я смерила ее ледяным взглядом и сказала:
— Если не хочешь, можешь подождать нас здесь на пенечке. Но предупреждаю: скоро мы не вернемся!
— Да нет, я ничего, — испугалась Ольга. — Я с вами пойду, конечно. Только знать бы еще, куда идти…
Мы с Галиной пошли вперед. Ольга брела сзади, сокрушенно качая головой. Длинные рукава кофты болтались чуть не до колен, сестра постоянно поддергивала их, резинка трико давно ослабла, к тому же Ольга была худенькой, поэтому трико то и дело норовило свалиться с нее. Ольга выглядела как сомнамбула.
Бродили мы долго, но так и не нашли ничего похожего на кривую березу. Галина уже устала и чувствовала себя виноватой.
— Ничего, Галя, — подбадривала я ее. — Найдем! Давайте знаете что сделаем? Сейчас вернемся домой, поедим, отдохнем немного, а потом снова приедем сюда.
— На электричке? — с надеждой спросила Ольга.
— Да можно и на машине. Но не пешком, это точно.
У Ольги вырвался вздох облегчения.
— Пойдемте, сейчас как раз электричка будет, — позвала я их.
Мы вышли к станции и сели в подошедшую электричку. Приехав домой, пообедали и легли немного отдохнуть. Потом я подошла к Ольгиной кровати и потребовала:
— Покажи горло!
Ольга послушно раскрыла рот. Я заглянула туда и увидела, что горло ее было нежно-розового, совершенно здорового цвета.
— Вот так, — удовлетворенно сказала я. — Я же лучший лекарь на свете!
— Можно мне принять еще хересу для закрепления эффекта? — сразу же спросила Ольга.
— Ладно, можно, — усмехнулась я. — Как ты после стакана самогонки не опьянела — ума не приложу. Привычка, видимо!
Ольга надулась, но за хересом пошла. После этого мы все ненадолго уснули. Проснулись к вечеру и сразу стали собираться. Я снова обрядила Ольгу в длинную кофту и Кириллово трико. Осточертевшую лопату кинула в багажник. Потом мы сели в «Ниссан» и покатили к Речному.
На этот раз мы проехали далеко. Впереди замаячил какой-то домик. Ольга вдруг встрепенулась и стала внимательно вглядываться вдаль.
— Ты чего? — удивилась я.
— Это же сторожка! Сторожка лесника, Алексея Ивановича! Я ночевала у него тогда, ну, помнишь…
Я помнила.
— Может быть, к нему обратиться? — посмотрела я на Ольгу. — Если он лесник, то должен хорошо знать эти места?
