Я повисла у нее на шее, а она меня обняла крепко-крепко, и так мы замерли, прижавшись друг к другу, как будто ни за что не могли расцепиться. Я почти не заметила, как к нам подошли Джейн и Лиз, быстренько нас обняли, похлопали Кэм по спине, потрепали меня по волосам и тихо вышли за дверь, оставив нас одних. Обнявшихся, ревущих и вовсю шмыгающих носами. Сквозь мои кудряшки просочилась какая-то сырость.
– Ты мне слезами на голову капаешь! – прогнусавила я.
– А ты мне все плечо промочила, – всхлипнула Кэм.
– Я не плачу. Это аллергия.
– Дуреха! – Кэм еще сильнее стиснула меня в объятиях.
– Я думала, ты на меня прямо ужасно сердишься.
– Я на тебя прямо ужасно сержусь, – с нежностью проговорила Кэм. – Где ты была? Мы с Илень чуть с ума не сошли, когда твоя мама позвонила и сказала, что ты ударилась в бега. Ты хоть понимаешь, что тебя разыскивает полиция?
– Ух ты! А на телевидение сообщили? Обо мне в новостях скажут? Можно записать на видео?
– Лучше я сейчас всех обзвоню, через минуточку, и скажу, что ты нашлась. Трейси, так что случилось? Твоя мама говорит, все вроде было замечательно. Она очень расстроилась.
– Она не знала, как меня сплавить поскорее…
– Неправда! На самом деле она тебя любит. Смотри, сколько подарков надарила.
– Ага, куклу, и конфеты, и кучу других ненужных вещей.
– По-моему, она тебе подарила очень даже неплохие штаники! – Кэм отодвинула меня на расстояние вытянутой руки, любуясь моими новыми штанами.
– Ну да, одежда нормальная. Мне понравилась. И с мамой вначале было весело. Она меня наряжала в свои платья, здо́рово было. А потом я ей надоела! Она ушла в паб, а меня бросила одну.
– Она не должна была так делать! – Кэм снова прижала меня к себе. – Тогда ты и сбежала?
– Нет, я утром свалила. Правда, Кэм, она все придумывала, как бы от меня отделаться. Ну, я решила облегчить ей задачу.
– А мы тут по стенкам бегали – где ты, что с тобой? Так где ты была?
– Я вернулась на поезде.
– Понятно, понятно, а где целый день болталась? Я весь город обегала, смотрела в магазинах и в «Макдоналдсе», даже в школу заглянула.
– Ты нормальная? Как будто я туда пойду!
– Где же ты все-таки была? – Кэм приподняла мне подбородок, чтобы пришлось посмотреть ей в глаза. – Трейси, ну скажи мне!
Вдруг мне захотелось ей рассказать.
– Там такой дом есть, я туда часто хожу вместо школы, только не злись. Я там встречаюсь со всякими людьми.
Самые разные выражения промелькнули на лице Кэм одно за другим, как в калейдоскопе:
– Что за дом? Что за люди?
Кэм старалась говорить беззаботно, хотя ее пальцы так и впились мне в плечи.
– Дом пустой, там никто не живет. Просто, кроме меня, туда еще мальчишки приходят, Александр и Футболист. Они хорошие, мы с ними дружим. Представляешь, они оба хотят быть моими мальчиками!
– А не рановато тебе, Трейси?
– Видела бы ты Александра, не беспокоилась бы! А с Футболистом я как-нибудь управлюсь, запросто.
– Они учатся в той же школе, что и ты?
– Не-а. Футболист старше, а Александр ходит в шикарную школу для мальчиков.
– И они оба тоже прогуливают?
– Ну, Футболиста исключили, он не может ходить в школу, даже если бы захотел. А Александр больше не будет прогуливать – хочет нормально сдать экзамены.
– Молодец Александр! Трейси, а ты как решишь – добьешься, чтобы тебя совсем из школы исключили, или начнешь учиться добросовестно?
– Да выбирать-то особо не приходится. Александру хорошо, он умный. Отличник по всем предметам.
– Знаешь, у тебя соображалка тоже неплохо работает. – Кэм легонько постучала меня по макушке.
– Ага, конечно! И миссис Рвота Мешкли меня враз полюбит, и одноклассники ни с того ни с сего захотят со мной дружить?
– Ты не вечно будешь в классе миссис Мешкли. А друзей заводить ты, кажется, уже научилась. Но если тебе совсем уж плохо в этой школе, поищем другую. Лиз говорила – может быть, ей удастся взять тебя к себе.
– Представляю, какая она строгая учительница!
– А с тобой и надо построже. Ты же хулиганка каких свет не видывал!
– Но ты все равно хочешь снова взять меня к себе?
– Ты же знаешь.
– После всего, что я тебе наговорила?
– Я тоже всякого наговорила. Это ничего. Люди, которые любят друг друга, иногда ссорятся, что тут поделаешь.
– Любят? – повторила я, а сердце глухо застучало: тук-тук-тук.
– Я тебя люблю, – сказала Кэм.
Мое сердце засветилось, как на открытке к Дню святого Валентина.
– Меня раньше никто не любил.
– Твоя мама тоже тебя любит, – сказала Кэм. – Пусть у вас не получилось жить вместе постоянно – все равно она наверняка захочет с тобой видеться.
– А может, еще подождет годиков пять. Поживем – увидим. Да ладно, мне и с тобой хорошо. Если ты правда этого хочешь.
– А ты хочешь, Трейси?
– Знаешь, что да.
Мы все еще стояли в прихожей. Я посмотрела на голые доски пола, потолок в трещинах и обшарпанные постеры на стенах.
– Только твою берлогу все-таки можно бы немножко привести в порядок, – заметила я. – Это ведь и мой дом теперь. Для начала давай купим нормальный ковер!
– Можно сплести коврик. Давай вместе этим займемся?
– И стены покрасить поярче. В красный!
– Подберем красивый оттенок. Винно-красный, например. Кстати, давай выпьем в честь твоего возвращения! Мне – красное вино, тебе – кока-колу, идет?
Кэм обняла меня за плечи, и мы отправились в кухню.
– И новые постеры можно повесить. Выбери их сама. Поярче! – предложила Кэм, пришпиливая отогнувшийся уголок к стене канцелярской кнопкой.
На постере был изображен пляж, прямо на песке стояло пианино, на нем сидела девочка, а рядом стояла женщина в длинном платье и шляпке.
– Почему пианино на пляже?
– Это кадр из фильма. Моего любимого, про маму с дочкой. У меня есть видео. Хочешь, посмотрим?
И мы сели рядышком смотреть фильм.
А назавтра мы посмотрели мой любимый фильм.
