– С тобой все ясно! – прервал Федор размечтавшегося толстяка. – А теперь спросите меня, что сделал бы я.
– Ну и что бы ты сделал? – без особой надежды на то, что он скажет что-нибудь умное, спросила Катя.
– Я объявил бы всемирный турнир по карате. Ежегодный. Или даже не только по карате, а вообще по единоборствам. Абсолютный победитель турнира становился бы на год главным на Земле.
– Не думаю, что Аттила станет выступать в несуществующем турнире каратистов, – снисходительно сказал Дон-Жуан. – А вот я знаю, что бы я предпринял на месте Аттилы. Я попытался бы вселиться в сознание президента какой-нибудь страны и, находясь в его теле, развязал бы войну с другими странами. Я не шел бы ни на какие перемирия и воевал бы до последнего солдата. На войне я бы поочередно вселялся в сознания главнокомандующих войсками, заставлял бы их поднимать армии в атаки и контратаки, принимал бы самые нелепые и кровавые решения.
Катя схватила Дон-Жуана за руку.
– Вот оно, вот оно! – воскликнула она. – Именно это и предпримет Аттила. Он вселится в сознание нашего президента, если, конечно, он этого уже не сделал. Как только он подчинит себе его тело, он развяжет войну. Вот о чем намекал Фесандопулос, когда говорил, что Аттила прорвется к власти!
«Великолепная пятерка» притихла. Теперь никто не сомневался, что Аттила так и поступит. Все было абсолютно логично и одновременно почти не оставляло надежды. Молчание стало гнетущим. Ребята не смотрели друг на друга, зато воображение рисовало им ужасные картины.
– А нам-то что делать? Могу себе представить, что с нами будет, если мы попытаемся пробиться к президенту с нашими энергейзерами и в скафандрах, – первым подал голос Федор. – Охрана нас сразу перестреляет. Они и с подростками не церемонятся.
– Да, в теле президента Аттила будет практически неуязвим, – согласился Паша Колбасин. – К нему и на километр никто не пробьется, а всю войну он просидит в подземном бункере.
Егор решительно встал.
– Возможно, у нас есть в запасе еще день-другой, – сказал он. – Но нам нужно начинать действовать прямо сейчас. Разделимся. Я поеду советоваться к профессору. Катя останется у телевизора и будет смотреть «Новости», чтобы выяснить, где сейчас президент. Дон-Жуан попытается позвонить в приемную и попросит срочно связать его с самим президентом. Я уверен, у них там есть прямой телефон. Мы должны попытаться его предупредить.
– А меня соединят? – усомнился Дон-Жуан.
– Будем надеяться. Хотя шанс не очень высокий, но попытаться следует, – сказал Егор.
Откашлявшись и собравшись с духом, Дон-Жуан набрал по справочнику номер.
– Приемная Президента Российской Федерации слушает! – откликнулся мелодичный женский голос.
– Добрый день, могу я поговорить с президентом по очень срочному делу?
– К сожалению, президент лично не говорит с населением. Не могли бы вы сообщить суть своего дела нам? Мы обязательно, если это важно, известим президента, – немедленно откликнулась девушка.
– Но это действительно важно, важнее чем когда-либо! Речь идет о возможной войне.
– Вот как? Диктуйте, я записываю.
– Э-э… Возможно, в самое ближайшее время президент почувствует, что с ним происходят резкие перемены. Он даже может подумать, что сходит с ума. Ночью ему будут сниться кошмары. Ему может показаться, что одновременно с его личностью в нем живет еще одна и вытесняет его собственную. Это призрак Аттилы, он вырвался из заточения и рвется к власти. Пусть президент обязательно свяжется с нами, мы придем с энергейзерами и схватим Аттилу… Я, конечно, понимаю, что вам сложно мне поверить, но все это правда.
– Как тебя зовут? – вдруг спросила девушка.
– Сергей.
– А сколько тебе лет?
– Пятнадцать. Скоро будет, – от неожиданности признался Дон-Жуан.
Девушка весело хмыкнула:
– Ну и как же, Сергей, которому скоро пятнадцать лет, собирается прогнать призрака?
– Клянусь, это не шутки! Я охотник за привидениями. У нас есть оборудование: энергейзеры и скафандры. Вы ему передадите?
– Обязательно, – откликнулась девушка. – А заодно передам, что до тебя звонил какой-то псих по поводу нашествия марсиан, а позавчера нам сообщали, что президентская зубная щетка заминирована. Ладно, не занимай больше линию. Скажи спасибо, что я не сообщила в ФСБ. Твой номер засекли бы, и твоим родителям пришлось бы платить крупный штраф.
Услышав короткие гудки, Дон-Жуан повесил трубку.
– Ну что, не поверили? – спросила Катя.
– Не поверили, – вздохнул Дон-Жуан. – Должно быть, я был недостаточно убедителен.
– Я так и думал, что не поверят. Вся история звучит неправдоподобно. Ладно, я помчался к профессору! – сказал Егор и унесся прочь.
Профессор Фантомов лежал на кровати и грустил. Ему было тоскливо и одиноко. Стараясь его развеселить, полтергейст принимался время от времени выть и раскачивать подвешенную к блоку загипсованную ногу.
– Маменька, подержи книгу! Я почитаю! – попросил профессор.
Полтергейст взял со столика сборник с математическими таблицами и, поднеся его к глазам профессора, стал переворачивать страницы.
В палату бодро вошла медсестра со шприцем. Увидев зависшую над кроватью безо всякой опоры книгу, страницы которой сами собой переворачивались, медсестра сделала укол сама себе, повернулась и шатающейся походкой вышла из палаты.
– Ну вот, уже третья медсестра за вторые сутки! Распугиваешь ты их, Маменька! – вздохнул профессор.
Послышался стук в окно. Профессор кое-как повернул голову и увидел за окном Егора Лопатина, который одной рукой держался за ветку липы, а другой барабанил в стекло, жестами прося, чтобы его впустили.
– Открой окно, Маменька, а то упадет человек. Все-таки третий этаж, – забеспокоился Фантомов.
Тумбочка, покачиваясь, оторвалась от пола и со свистом помчалась к стеклу.
– Стоп! – крикнул профессор. – Заметь стилистическую тонкость: я просил тебя открыть окно, а не разбить!
Тумбочка без особой охоты вернулась на прежнее место. Ручка окна повернулась, и, подхваченный за шиворот невидимой силой, Егор кувырком покатился по полу.
– Ну вот, Маменька, опять не рассчитала! Сколько раз тебя учить: с людьми надо обращаться бережно. Это тебе не телеграфные столбы валить, – сделал замечание профессор. – Егор, ты цел?
– Цел. Как ваши дела? – спросил Гений, поднимаясь с пола.
– Так себе. Скучно только. Целый день в постели. Только и общаюсь, что с полтергейстом. Мы с ним уже друзья. Я ему даже имя дал – Маменька.
– Почему Маменька? – удивился Гений.
– Видишь ли, в последнее время я все чаще подозреваю, что мой полтергейст женского рода.
