Он влетел в кабинет как раз тогда, когда Алекс говорила по телефону с той самой дамой, которая стала свидетельницей их размолвки с Рупертом.
Алекс помахала рукой в знак приветствия. Джо обогнул простой сосновый стол, за которым обычно работал, и развалился в кресле. Скрестил руки на груди и уставился на Алекс. Ему даже в голову не пришло хотя бы из вежливости сделать вид, будто он не прислушивается к ее разговору по телефону.
– Послушай, Кейт, – с нажимом проговорила Алекс, стараясь собраться с мыслями, – я сейчас слишком занята…
Но гостеприимная хозяйка, угощавшая их с Рупертом обедом, и ухом не повела.
– Дорогая, ты показалась мне такой несчастненькой! Ты почти не открывала рта! Скажи-ка мне: вы не поругались с Рупертом?
Алекс напомнила себе, что лояльность требует от нее не обсуждать с посторонним человеком то, чего она не успела обсудить с Рупертом.
– Нет, у нас с Рупертом все прекрасно, – твердо отчеканила она.
Джо картинно положил подбородок на ладонь и задрал бархатную бровь. Алекс ответила ему яростным взглядом.
Кейт трещала без умолку и продолжала требовать объяснений.
– Нет, я ничего не скрываю, – с тупым отчаянием повторяла Алекс. – Я просто устала. Честное слово. Я чудесно провела время. Чудесный обед, чудесная компания. Послушай, Кейт, я вообще-то на службе! Я потом тебе перезвоню.
Она положила трубку и без сил откинулась в кресле. И с такой силой выдохнула воздух, что встрепенулась копна растрепанных темных кудряшек. На другом конце комнаты царила полная тишина: никаких комментариев. Алекс робко подняла взгляд и посмотрела на Джо Гомеса. И тут он расхохотался над ней в открытую.
– Доволен? – рявкнула Алекс, готовая выйти из себя.
Он тут же перестал смеяться и напустил на себя оскорбленный вид.
– Я буду доволен только тогда, когда ты найдешь себе достойного мужчину. Женщина из породы однолюбов – это слишком шикарно для какого-то Свиткрофта!
Алекс нисколько не обманули скорбный вид и прочувствованная речь Джо. Напротив, после его коварного поведения в Венеции эта фальшивая добродетель только подлила масла в огонь.
– Надо полагать, это должен быть кто-то вроде тебя? – язвительно поинтересовалась она.
Джо оттопырил губы, демонстрируя задумчивость.
– Что ж, это не такой уж плохой вариант!
– Ну уж нет! – убежденно возразила Алекс.
Джо покачал головой. На этот раз он не паясничал и действительно был обижен.
– Подчас ты бываешь слишком жестока, Алекс.
– Ничего подобного. – Против воли она улыбнулась, – Я даже грубить толком не умею! Иначе я бы мигом втолковала Руперту, что видеть не могу эту чертовку Кейт!
– Тогда тем более тебе следует знать, что в своих несчастьях ты виновата исключительно сама. – Судя по всему, ее признание не пробудило в Джо ни капли сочувствия. – Ты даже представления не имеешь о том, насколько упростишь себе жизнь, если попробуешь говорить правду.
– Ее муж непременно хотел повидаться с Рупертом. – Алекс беспомощно пожала плечами. – Мой отец наверняка бы расстроился, если бы я заупрямилась.
Джо брезгливо скривил физиономию, как делал всякий раз, когда заходила речь о ее родне. Он кое-как терпел Лаванду, поскольку видел в ней такую же неугомонную натуру, какой являлся сам. Но никогда не делал тайны из своего презрительного отношения к титулованным родственникам Алекс и их социальному кругу. Однажды ему все же пришлось познакомиться с ее отцом, и он вел себя с ним с издевательски ледяной вежливостью.
– И все же тебе не мешает научиться хотя бы время от времени говорить «нет»! – запальчиво воскликнул он сейчас.
И Алекс, к собственному удивлению, вдруг выдала:
– Я отлично умею говорить «нет», когда считаю это действительно важным!
Их взгляды встретились. Не было никакого сомнения, что обоим пришел на ум ее отказ переночевать в Венеции.
Джо едва заметно кивнул и перешел на философский тон:
– Ладно, я сам напросился. Но скажи мне одну вещь: почему для тебя так важно, чтобы Руперт Свиткрофт ни в чем не знал отказа?
– Я люблю Руперта всю свою жизнь, – медленно, с чувством проговорила она, – если быть точной – с шести лет. Ему тогда было десять. Ох, каким он был героем! Он выигрывал все детские соревнования по скачкам на пони! – Она подумала и продолжила: – Честно говоря, тогда я влюбилась не столько в него, сколько в его пони. Но он все равно не запрещал мне играть со своими друзьями.
– Ах, какая доброта! – ехидно ухмыльнулся Джо.
– Да, доброта! – Алекс не стала поддаваться на его подначку. – Представляешь, как его дразнили из-за того, что я все время таскалась за ним хвостом?
– Ух, меня с вами не было! – Джо даже заерзал в кресле от полноты чувств.
– Вот и пожил бы тогда с моими родителями! – сухо парировала Алекс. – В те дни я только и делала, что старалась спрятаться в самых темных закоулках нашего особняка от той войны, которую они вели и ночью, и днем. Они и обо мне-то вспоминали только тогда, когда им требовался лишний повод для ссоры.
И тут в самый неподходящий момент у нее на столе зазвонил телефон. Алекс подняла трубку.
– Алло?
– Соединяю вас с мистером Свиткрофтом, – произнесла секретарша Руперта своим идеально поставленным голосом, разлетевшимся по всей комнате.
Джо выпрямился и словно закаменел в своем кресле.
– Алло, Руперт, – начала Алекс, едва дождавшись, пока он возьмет трубку. – Спасибо, что перезвонил.
– Это не я, – строго поправил Руперт. – Это моя дура секретарша записала твой звонок в деловые контакты. В чем дело, Алекс? Только в двух словах, я уже опаздываю на совещание.
Физиономия Джо по-прежнему напоминала каменную маску, хотя он наверняка все отлично слышал.
Алекс заколебалась – стоит ли затевать при Джо этот разговор?
– Будущий уик-энд… и танцы… – начала было она, но Руперт издал такой звук, как будто у чайника со свистком сорвало крышку.
– Ох, только не эта канитель! Я же тебе сказал!
У Алекс возникло такое чувство, будто некий злоумышленник коварно подкрался к ней сзади и в мгновение ока содрал всю одежду. Ей на самом деле захотелось прикрыть руками грудь!
– Нет, нет. Я звонила не из-за этого. Я хотела спросить насчет приглашения погостить у твоих родителей…
– Алекс, ради всего святого! – Руперт не дал себе труда дослушать ее до конца. – Ну что, по-твоему, я должен сделать? Ведь речь идет о моей карьере! А значит, я не могу все бросить только потому, что кому-то из родных приспичило затеять вечеринку!
