Джинкс угнездилась рядышком с Элейн, крепко сжала кулачки, потом снова разжала. Элейн никогда не видела ее такой взволнованной… но ведь в жизни девочки никогда не происходило ничего увлекательного. Она даже никуда не ездила на каникулы.
— Не знаю, милая. Может… может быть. — Элейн почему-то не могла представить, что Кимон не станет заниматься воспитанием девочки. Чувствовалось, что временами он может быть ласковым. Нельзя было не заметить, что Джинкс милая и обаятельная. На самолете она успела завоевать сердца всех пассажиров.
— Это ужасно… ждать. Когда он приедет к нам домой?
К нам… Внезапно к глазам Элейн подступили непрошеные слезы. Непонятно почему она вспомнила слова, которые прошептал ей Кимон, надевая кольцо на палец.
«Agapi mou, s'agapo…»
Она спросила его, что это означает, а он только улыбнулся в ответ. Что-то, связанное с его желанием, сказала она себе потом. Что там еще могло быть?
— Очень скоро, детка, — ответила Элейн девочке. — Он вернется через несколько часов после нашего приезда. Видишь ли, он плывет на корабле со своими коллегами, и они разговаривают, когда путешествуют. Он приедет, когда будет пора пить чай.
— Я должна быть терпеливой, да? — Джинкс не могла усидеть на месте. Элейн подозревала, что ей очень хочется попрыгать, как она всегда делала, когда хотела выразить свои чувства.
— Да, дорогая, еще немного.
Самолет шел на посадку, и после одной или двух воздушных ям плавно приземлился. Шофер уже подъехал. Он дважды посмотрел на маленькую девочку, бегущую возле Элейн, но, когда заговорил, в его голосе не чувствовалось удивления.
— С возвращением, госпожа Дьюрис.
Он взял ее вещи и положил их в багажник.
Джинкс сидела очень спокойно. Она выглядывала в окно. Лицо побледнело, губы сжались в тонкую полоску.
— Милая, ты себя плохо чувствуешь?
— Да… но, о-о, ждать — так ужасно! У меня очень болит живот, но не потому, что мне плохо… это потому, что мне хочется увидеть моего нового папочку.
Элейн прикусила губу. Опрометчиво задумывая месть, она почти не принимала во внимание чувства Джинкс. В то время для Элейн больше всего значили будущее девочки и ее благополучие. Они заслонили от нее психологический аспект. Все же, если Кимону не нужна девочка, она перенесет это достаточно легко. Элейн обнаружила, что яростно шепчет: «Дети достаточно легко переносят такие вещи». Все материальные преимущества возместят любое незначительное разочарование, которое вначале может испытать девочка. Элейн заботилась о ее будущем, а не о ближайшей паре недель.
Кимон приехал перед чаепитием. Элейн уже распаковала свои вещи и вещи Джинкс. Естественно, для Джинкс не выделили спальни, и Элейн подумала, что сначала девочка будет спать в ее постели — большой двуспальной кровати в комнате, которую показала ей Кирия. Ее собирался разделять Кимон. Позже, когда Элейн получше ознакомится с большим домом, она выберет для Джинкс уютную комнату и красиво ее обставит. Найдет для девочки такие вещи, которые захотелось бы иметь малышке.
Элейн узнала о приезде мужа, только когда он постучал в дверь ее спальни и вошел. Она быстро отвернулась от ящика, куда складывала оставшееся нательное белье Джинкс. Несмотря на то что Элейн собралась с силами, чтобы перенести предстоящее испытание, она почувствовала, что в лице не осталось ни кровинки. Охваченная паникой, она сгоряча чуть не решилась рассказать Кимону правду о Джинкс. Но Элейн подумала о своей мести, а больше всего о том, что Кимон думал только о своем желании, когда попросил ее выйти за него замуж, и ей удалось овладеть собой. Элейн не хотелось быть такой женой. Она не была Эстеллой, которая охотно продала бы свое тело ради материальной выгоды.
— Итак, ты доехала благополучно… — Кимон замолчал, недоверчиво и пристально глядя на маленький ураган, который выскочил из гардеробной и бросился к нему.
— Ты мой новый папочка? — Джинкс подняла глаза на великана, стоящего рядом с ней, и, затаив дыхание, добавила: — Мамочка не говорила мне, что ты выглядишь получше, чем новый папочка Даррила. О-о, но ты, по-моему, очень милый! — Джинкс захлопала в ладоши, — совершенно не подозревая, каким потрясением для Кимона оказалась эта встреча. Он долго и пристально смотрел на нее, потом перевел взгляд на Элейн. — Почему ты не сказал мамочке, чтобы она разрешила мне быть подружкой невесты? Это несправедливо — заставить меня поехать к тетушке Эстелле и не пустить на свадьбу. — Через несколько секунд после этой жалобы веснушчатое личико расплылось в улыбке, и, не в силах больше сдерживаться, Джинкс запрыгала по ковру. Кимон снова перевел на нее взгляд и только наблюдал за ней в величайшем изумлении. Его загорелая кожа медленно принимала более темный оттенок. А Элейн побелела, как ее блузка. От страха у нее сжалось сердце.
— Что происходит? — Казалось, сейчас он не мог проявить гнев, которого со страхом ждала Элейн. — Этот ребенок… — Кимон повернулся к жене с несколько ошеломленным видом. Он явно не мог поверить своим глазам. — Этот ребенок, — повторил он, — не твой?
Элейн с трудом выговаривала слова:
— Да… э-это моя дочка.
— Меня зовут Джинкс, — весело перебила девочка, все еще подпрыгивая, хотя Элейн жестом попросила ее успокоиться. — Джинкс Хилари!
— Хилари? — резко спросил Кимон.
Элейн подала Джинкс еле заметный знак, и та все так же весело добавила:
— Марсленд. Джинкс Хилари Марсленд. — Она улыбнулась Кимону. Ее личико сияло. — Мамочка сказала, что я должна добавлять…
— Тихо, милая… и стой спокойно.
Джинкс послушалась, сложила руки и прижала их к груди. Она поступала так, когда волновалась.
Ее явно привел в восторг «папочка», а он… его лицо приняло такое дьявольское выражение, что Элейн даже не смела на него взглянуть. Она не хотела, чтобы Джинкс присутствовала при ее откровенном признании, но теперь обнаружила, что очень этому рада. Муж не убьет ее в присутствии ребенка. — В комнате наступила ужасная тишина. Потемневшие щеки Кимона говорили о затаенной ярости. И даже Джинкс, казалось, почувствовала эту атмосферу, потому что сильно нахмурилась, переводя взгляд с Кимона на Элейн.
— Я не верю! — наконец заявил Кимон. — Она не может быть твоим ребенком! — Он оскалил зубы, а в его черных глазах горела ярость. — Твоя… дочка! — Раздувая ноздри, он шагнул к Элейн, и она попятилась к окну. — Повтори это… повтори!
— Джинкс — моя дочка… — Как спокойно звучал ее голос! Должно быть, она онемела от страха. — Когда она родилась, мне было семнадцать лет…
— Ее отец?
— Он умер.
Элейн продолжала свою речь, которую на этот раз хорошо отрепетировала. Кимона обманули. Вместо «купленной» им целомудренной девушки он получил девушку с ребенком. Элейн удалось сказать, что она так и не вышла замуж за отца Джинкс. Напоследок поведала, почему держала в тайне существование Джинкс.
