— Папа, я провожу тебя, — крикнула Кэтрин и бросилась вслед за ним.
На пороге отец успокаивающе сжал руку дочери.
— Как бы мне хотелось, чтобы я ошибся на его счет, — сказал он и вышел из квартиры.
С обреченным видом Кэтрин закрыла за ним дверь. Если она не заблуждается, значит, все тайное стало явным, и она ничего не может с этим поделать.
Она вернулась в гостиную, чувствуя себя спокойнее, чем можно было предположить. Джоэл стоял у камина, опустив голову и устремив взгляд на решетку. При ее появлении он выпрямился, засунул руки в карманы брюк и задумчиво посмотрел на нее.
Кэтрин остановилась в нескольких футах от него; она уже решилась взять быка за рога.
— Ты долго здесь стоял? — спросила она, хотя в душе уже знала ответ на свой вопрос.
— Довольно долго, — холодно ответил Джоэл.
— Значит, ты знаешь.
— Что ты меня любишь? Да, — подтвердил он.
В его голосе не слышалось ни малейшего признака эмоций. С такой же интонацией он мог бы обменяться с ней впечатлениями о погоде.
Кэтрин передернуло. Если бы она питала надежду на чудо, на признание во взаимности, разочарованию ее не было бы предела. Она слишком чувствительна, она не может не почувствовать боли от его очевидного безразличия. Мог бы хоть рассердиться, зло подумала она и резко вскинула подбородок.
— Этот разговор не предназначался для твоих ушей. Я не знала, что у тебя есть привычка подслушивать под дверью.
Ответ на эту реплику был вполне наглядным: на горле Джоэла начала нервно пульсировать маленькая жилка.
— Когда ты не вернулась в кухню, я решил, что это кто-то из твоих братьев и тебе может понадобиться моральная поддержка. А когда я понял, что это твой отец, то заколебался, — с трудом выговорил он.
Кэтрин мрачно усмехнулась.
— И в результате услышал больше, чем рассчитывал!
Синие глаза потемнели.
— Но это правда? Ты говорила искренне?
Кэтрин мужественно выдержала взгляд Джоэла.
— Я не стала бы лгать по такому поводу. Да, я люблю тебя. Невзирая на последствия.
И вот уже Джоэл на мгновение отвел глаза в сторону, пригладил волосы, потом вздохнул и опять взглянул на Кэтрин.
— Ты это неплохо скрывала.
— В общем-то, у меня нет привычки вывешивать объявления о своих чувствах. Тем более распространяться о том, о чем ты не желаешь знать, — решительно заявила она. — И если ты по-прежнему не желаешь об этом знать, то предлагаю тебе все забыть, пока мы домываем посуду, — добавила она безразличным тоном, повернулась на каблуках и возвратилась в кухню.
Столь непринужденная манера поведения дается непросто, но у нее нет другого выхода. Ни за что она не допустит, чтобы Джоэл жалел ее. Такого рода жалости она не перенесет.
Она засыпала кофе в кофеварку, когда Джоэл тронул ее за плечо и развернул к себе так резко, что она уронила банку. Когда она увидела его глаза, в них уже не было недавнего холода. Теперь в них был настоящий огонь. Сердце Кэтрин затрепетало.
— Как ты можешь так равнодушно рассуждать об этом? — закричал он со всей страстью, на какую она могла надеяться.
Быстрым жестом Кэтрин сбросила его руку.
— Дело в том, что бить себя в грудь и рвать на себе волосы бесполезно. Я рассуждаю «равнодушно», так как у меня нет выбора, — объяснила она и вновь занялась кофе.
Джоэл немедленно опять притянул ее к себе.
— Что значит — нет выбора?
Он отобрал у нее банку с кофе и швырнул ее на стол. Не обращая внимания на рассыпавшийся кофе, Кэтрин повернулась к раковине, взяла полотенце и принялась вытирать тарелки.
— У меня нет выбора, потому что ничего не изменилось, — бросила она через плечо.
Джоэл раздраженно выхватил у нее полотенце и тарелку, которую с грохотом отставил в сторону, после чего чуть ли не силой усадил ее на стул.
— Да оставь ты эти тарелки! — закричал он, пододвинул для себя стул и уселся так близко, чтобы не дать ей встать. — Кэтрин, давай-ка говорить серьезно.
Она приняла вызов.
— Отлично. До сих пор ты не любил меня, так?
Джоэл откинулся на спинку стула, глаза его сузились.
— Так, — лаконично подтвердил он.
Ее сердце билось в немилосердном ритме, но она решила держаться до конца.
— И сейчас ты меня не любишь, верно?
Голова Джоэла откинулась назад. Когда его ответ наконец прозвучал, в нем слышалась едва заметная нотка колебания:
— Нет, не люблю.
Ничего иного Кэтрин не ожидала услышать, и все-таки ей было нелегко перенести такой ответ.
— Значит, ничего не изменилось. Жизнь идет по накатанной колее. Ты теперь знаешь кое-что, чего не знал раньше. Но ты от этого не умрешь, — пошутила она.
Глаза Джоэла превратились в две злые щелки.
— По-твоему, я должен забыть это все?
Кэтрин вскинула брови.
— Я полагаю, это совсем не сложно, раз имеет так мало значения для тебя.
— Черт возьми, Кэтрин, я же предупреждал тебя, чтобы ты не увлекалась мной! — Он резко вскочил на ноги, подошел к задней двери, распахнул ее и замер, вглядываясь в темноту, жадно вдыхая прохладный воздух.
Кэтрин наблюдала за ним. Прежде он ни разу не был столь откровенен.
— Да на что ты сердишься? Это же не твои, а мои проблемы, — хладнокровно сказала она. — Я не прошу у тебя взаимной любви.
Но как, как хочет она обрести ее!
Он повернул голову и заглянул в ее пылающие глаза.
— Кэтрин, какая глупость с твоей стороны — влюбиться в меня! И это после всего, что я тебе сказал!
— Я ничего не могла поделать. Как я уже говорила, люди не решают, влюбляться им или нет. Это происходит, и все. Вот и со мной произошло.
Джоэл покачал головой.
— Ты вынуждаешь меня сделать тебе больно.
— Я ни в чем тебя не виню. Это было понятно уже в ту минуту, когда я осознала, какие чувства испытываю к тебе. Не беспокойся, я готова пройти через все последствия.
Джоэл ударил по дверному косяку с такой силой, что Кэтрин чуть не подскочила.
— К дьяволу! Я-то не готов!
Понимает ли он, в какой степени выдал себя?
— Разве тебе тяжело причинять мне боль?
Голос Кэтрин дрогнул: слишком важен был для нее ответ.
— Тяжело, разумеется! — выкрикнул Джоэл.
Но для Кэтрин не могло быть никаких «разумеется». Джоэл так мало давал ей, что она была вынуждена собирать что-то по крохам.
