— Да, этого требует твой стиль жизни, — отмахнулся Шон. — Но я уверен, что тебе не безразлична судьба компании.
— Это так, — вынуждена была согласиться она. — Но, видишь ли, Шон, помимо этих обязательств у меня есть собственный бизнес. И для меня он значит то же самое, что идя тебя твоя корпорация, твоя флотилия кораблей, личный самолет, а может, даже и больше. Если я буду заниматься работой в твоем офисе, сопровождать тебя на переговорах, устраивать приемы, то, боюсь, у меня не останется времени для моего агентства.
Шон и здесь сумел выкрутиться.
— Ну если дело не в морали, то детали уладить можно.
— Каким образом?
— Подпишем соглашение в присутствии адвокатов, где обговорим все условия. Обещаю, у тебя будет достаточно свободного времени.
— Кстати о морали, — въедливо напомнила Клер. — Если только ты где-нибудь заикнешься о Дэвиде…
— Остынь, Клер. Лично мне Гордон симпатичен. А как он проводит свое свободное время и с кем, мне совершенно не интересно. Давай лучше решать наши проблемы.
Клер задумалась. С одной стороны, на кону стояла ее репутация. Можно только предположить, какая в прессе поднимется шумиха, когда она начнет везде появляться с Ричмондом. Штампов типа «Дважды в одну реку не войдешь» Клер уж точно не избежать. Подобный имидж впоследствии может быть убийственным для кандидата на пост вице-президента по руководству и планированию, который она надеялась получить несмотря ни на что! С другой стороны… с другой стороны, выбора у Клер не было. Ее поразило, как непринужденно и правильно Шон расставил акценты, лишив ее возможности маневра: отсрочка по векселям, беспроцентный заем, рабочие места для семей с детишками… ну не бессердечная же она дрянь, чтобы отнимать у малышей счастливое детство!..
Получалось, Клер была принуждена к сдаче весьма изящным способом еще задолго до того, как начала вести торг! Месяц, конечно, небольшой срок. И ее агентство не потерпит убытков. Там все работало как отлаженный механизм. Вопрос, сколько нервов и моральных сил уйдет на это у нее самой? Кажется, бездна!.. А куда деваться? Некуда.
«Что ж, дорогая, ты хотела трудностей, ты их получила!» — хладнокровно сказала себе Клер и капитулировала:
— О’кей. Если Уоррена устроят условия сделки…
— Его устроят, не сомневайся.
Шон произнес это таким тоном, что сразу стало ясно: если кто-то здесь и уступит, то это будет не он.
— Что ж, встретимся завтра в присутствии адвокатов, — резюмировала Клер.
Их взгляды на миг встретились. И Клер показалось, что лицо Шона расслабилось. Словно с его плеч сняли тяжкий груз.
Или это только игра ее воображения?..
В это трудно поверить, но ланч растянулся почти на два часа и прошел на удивление мирно. Шон начал задавать вопросы о ее работе. Это была ее любимая тема. Не успела Клер оглянуться, как выложила ему все о своих достижениях, целях, успехах и неудачах. Он умел слушать так, что невольно вызывал на откровенность, мог целиком сосредоточиться на том, что ему говорили, словно каждое слово было важным, значительным и весомым. Что скрывать, это неподдельное внимание приятно массировало ее женское эго намного больше, чем любимые блюда в меню.
14
Скоро Клер с головой ушла в дела корпорации Шона. Ей не потребовалось много времени, чтобы понять не только, как Шон работает — а работал он быстро, но и как соображал — а соображал он молниеносно!
Уоррен отдавал приказы и раздражался, когда кто-то пытался ему противоречить. Шон предпочитал оживленную дискуссию и свободное выражение мнений. Он слушал, спокойно оценивал преимущества каждой идеи и, вместо того чтобы уничтожать служащих, силой заставляя их подчиняться, использовал их таланты и приобретенный опыт. Такой подход казался Клер куда более разумным и плодотворным.
Клер с удивлением поняла, что о Шоне она знала лишь малую часть, ту, что лежала на поверхности. То, что с удовольствием смаковала пресса. А у него, оказывается, были свои причуды и свои человеческие слабости. Он любил посидеть в пабах — этом сердце Англии. Регулярно раз в неделю он играл в покер в клубе «Сент-Джеймс». И как правило всю ночь напролет. Но утром он все равно оказывался в спортивном зале, со штангой, на беговой дорожке. В нем была уйма энергии! Он мог быть раздраженным, вспыльчивым, мог быть злым, когда сердился, мог быть пугающе равнодушным. Но одновременно он мог быть таким внимательным и заботливым, что внушал какую-то особенную надежность. У него было потрясающее внутреннее чутье. И необыкновенная щедрость души. Как Билл Гейтс и Уоррен Баффет, он тратил миллиарды на благотворительность, финансировал исследования стволовых клеток, поддерживал детские клиники, тоннами поставлял лекарства для инфицированных СПИДом. Но об этом средства информации почему-то не трезвонили на каждом углу. Впрочем, известно почему. Шон Ричмонд не любил афишировать добрые дела и поступки. Ему нравилось выглядеть в глазах других суровым мачо, кующим деньги. Хотя светской жизни он предавался едва ли не с таким же напором и с такой же агрессивностью, с какими занимался делами.
В результате вот уже месяц Клер жила в агонии путаных мыслей и эмоций, увязая в них все глубже и глубже. Она ненавидела Шона, она им восхищалась, она его хотела!
История повторялась с завидной последовательностью. День за днем Клер погружалась в безумные фантазии. Она изнуряла себя горячими образами, она плавилась в сладком томительном бреду Ей стали сниться эротические сны. Она засыпала и просыпалась с мыслями об оргазме.
А Шон как нарочно активировал действия. Он требовал постоянного и плотного общения. Куда бы Клер ни пошла, он поджидал ее на каждом углу. Его бархатный баритон звучал в ушах. Его лицо с проницательным прищуром Брюса Уиллиса маячило перед глазами. Шон был ловким манипулятором. Ему постоянно требовалось что-то с ней обсудить, узнать ее мнение, потребовать отчета. За «деловыми» ужинами, обедами и ланчами они перебрали огромное множество тем: текущие дела, парусные гонки, охота, коневодство, поло, реконструкция замка, нанотехнологии, за которыми будущее. Это был способ поддерживать иллюзию, будто их встречи носят деловой характер, хотя Клер отлично понимала, что бизнес не имеет никакого отношения к его желаниям. Это было приятно и невыносимо мучительно. Самолюбие ее ликовало, но тело-то оставалось неудовлетворенным! Возможно, если бы они переспали шесть лет назад, это не превратилось бы для них в идефикс. Но близости не случилось. И теперь Клер металась между двумя огнями: либо отдаться Шону, чтобы ослабить невыносимое сексуальное напряжение, либо гордо, непокоренной, сгореть в аду собственного желания. Клер склонялась к последнему Шон хотел ее, это не вызывало сомнений, но он хотел ее на своих условиях. Он ни разу не дал ей понять, что их может связать что-то больше, чем секс, банальная интрижка, скандальная связь. Возможно, Клер претендовала на многое, но короткие романы, где ей отведена роль изысканной временной подружки, были не для нее. Она хотела большего… если не любви, то хотя бы уверенности, прочных, глубоких отношений с человеком, который был бы искренне привязан к ней.
