Теперь она хорошо представляла себе город. В плане это была простейшая решетка; площадь располагалась в самом центре, а от нее к северу, к югу, к востоку и к западу отходило по три улицы. Посмотрев на запад от перекрестка, можно было увидеть поле, иногда на нем паслись коровы. По утрам, когда Делия просыпалась, она слышала, как вдалеке поют петухи. Асфальт на тротуарах потрескался, то тут, то там из него выглядывали пучки травы и корни деревьев. На улицах, расположенных подальше от площади, асфальт был смешан с мелкими камушками, как на деревенских дорогах.
Публичная библиотека Бэй-Бороу располагалась между церковью и станцией Эксон на Бордер-стрит, северной границе города. Это был обыкновенный дом, но как только Делия вошла внутрь, она ощутила его серьезность и официальность. Над четырьмя столами с деревянными стульями, высокой библиотекарской стойкой и книжными стеллажами, уставленными старыми книгами, витал запах старой бумаги и клея. Здесь не было дисков и видеокассет, вращающихся стоек с романами в бумажных обложках — только увесистые тома с библиотечными номерами, написанными от руки на корешках белыми чернилами. Они были расставлены в тематическом порядке. Делия предположила, что это сделано для экономии времени. Казалось, за последние десять лет здесь не появилось ничего нового. Нигде не видно бестселлеров, но зато много Джейн Остин и Эдит Уортон, различных книг по истории и биографий. Из-за прозрачного скотча, которым были склеены потрепанные детские книжки с картинками, уголок, где они стоят, глянцево поблескивал.
Библиотека закрывалась в пять тридцать, и библиотекарша раскладывала последние книги. Делия могла положить вчерашнюю книгу на стойку безо всяких разговоров и взять книгу на сегодня, и никто бы на нее не смотрел, потому что к этому часу все столы уже опустели. Но что выбрать? Жаль, что здесь не было романов. Диккенса или Достоевского она никогда бы не прочла за один вечер (у нее было с собой соглашение — прочитывать каждый вечер по книге). Джордж Элиот, Фолкнер, Фицджеральд.
Делия остановила свой выбор на «Великом Гэтсби», которого немного помнила из курса английской литературы. Она положила книгу на стойку, и библиотекарша (мулатка лет пятидесяти) отвлеклась от раскладывания и подошла к ней:
— О, Гэтсби!
Делия только промямлила что-то нечленораздельное и протянула билет.
На билете был написан ее адрес: Джордж-стрит, 14. И оставлено пустое место для телефонного номера. Раньше с ней всегда можно было связаться по телефону.
Положив книгу в сумку, Делия вышла из библиотеки и направилась на юг. Она заметила, что в магазине секонд-хенда «Пинчпенни трифт» сменилось содержимое витрины. Теперь рядом с жемчужно-розовым смокингом висело вязаное платье в морском стиле. Не опасно ли покупать платье в этом магазинчике «для бережливых»? В таком маленьком городке все, без сомнения, могли назвать его предыдущего владельца.
Но, с другой стороны, ей-то какое до этого дело? Она решила завтра в обед прийти его примерить.
Свернув направо по Джордж-стрит, Делия встретилась с мамой и малышом, которые кормили на площади голубей. Женщина улыбнулась, и, не подумав, Делия улыбнулась в ответ. Но тут же отвернулась.
Следующей остановкой было кафе «Рик Рак». Проходя мимо пансиона, Делия взглянула на крыльцо. Машины не было, чему она обрадовалась. Если повезет, Белль не будет весь вечер. Похоже, у нее очень насыщенная жизнь.
В «Рик Раке» пахло крабовыми пирожками, но кто бы их ни заказал, он их уже съел и ушел. Маленькая рыжеволосая официантка наполняла солонки. Повар чесал бритую голову.
— А, привет! — сказал он, повернувшись к Делии, когда та вошла.
— Привет, — ответила она, улыбаясь (секретарь юриста не имела ничего против простой вежливости, если только она не заходила дальше).
Затем села на свое обычное место. Когда подошла официантка, Делия уже погрузилась в чтение библиотечной книги и сказала только:
— Молоко и пирог с курицей, пожалуйста, — а потом вернулась к книге.
Прошлым вечером Делия ела суп и тост из белого хлеба, а перед этим салат с тунцом. У нее был план чередовать вечера супа с вечерами белковой пищи. Недорогой белковой пищи. Нельзя позволить себе крабовые пирожки, по крайней мере до первой зарплаты.
Расплачиваясь за новые туфли во вторник, Делия пожалела, что не может пользоваться кредиткой, которую носила в бумажнике. Ведь ее так легко было вычислить при оплате кредитной картой! А затем Делию посетила странная мысль. «Если умереть, — подумала она, — тебя точно никто не сможет выследить».
Но она, разумеется, не то имела в виду.
Шрифт в библиотечной книге был таким крупным, что Делия испугалась: вдруг она выбрала что-то, чего и на вечер не хватит. Она принуждала себя читать медленнее, а когда принесли еду, и вовсе положила книгу возле тарелки, оставив ее открытой, — вдруг кто-нибудь подойдет.
Официантка складывала бумажные салфетки на случай, если к ужину будет наплыв народу. Повар что-то помешивал на плите. На затылке у него было две складки, а на гладком черном черепе были отметины, похожие на вышивку. Корочка хрустела под вилкой, и пюре, с которым подавался пирог, казалось, было растерто вручную, оно не было таким клейким, как приготовленное в комбайне.
Делия подумала, догадались ли ее родственники разогреть содержимое кастрюль, которые она тогда упаковала.
— Если он приедет, — говорил повар официантке, — тебе нужно занять его. Потому что я этого делать не буду.
— Во всяком случае, тебе придется быть где-то поблизости, — сказала официантка.
Она посмотрела на Делию, прежде чем та успела отвернуться. У нее были такие невинные круглые глаза, какие часто бывают у рыжих, и нежное лицо с округлым подбородком.
— Мой отец собирается приехать, — пояснила она Делии.
— А, — кивнула Делия, вернувшись к книге.
— Он был не в восторге, когда мы с Риком поженились.
Официантка и повар женаты? Если Делия начнет читать, девушка решит, что она их тоже осуждает, поэтому она заложила место в книге пальцем и любезно сказала:
— Я уверена, что в конце концов он вас примет.
— О, он это принял, все в порядке! По крайней мере он так говорит. Но теперь как только Рик его видит, то тут же начинает вспоминать, как гадко папа вел себя вначале.
— Я не могу находиться рядом с этим человеком, — грустно сказал Рик.
— Папа заходит в комнату, а Рик замолкает на полуслове.
— Тинси чувствует себя не в своей тарелке, начинает болтать и говорит одни глупости.
Делия знала, каково это. Когда ее сестра Линда была замужем за французом, которого не выносил их отец…
Но она не стала им этого говорить. Она сидела одна, совершенно одна, и не могла упоминать об отце, сестрах, муже, детях. Делия была человеком без прошлого. Она сделала вдох, чтобы что-нибудь сказать, а потом поняла, что сказать ей нечего. Наконец Тинси нарушила молчание:
