Мэри-Кейт дважды приглашала Хоуп в кино, но та оба раза отказывалась. Во-первых, потому, что Мэтт терпеть не мог, когда жена куда-то ходила одна; во-вторых, потому, что Хоуп не хотела быть кому-то в тягость. Одно дело каждый день заходить в аптеку, а совсем другое – вторгаться в компанию старых подруг и куда-то ехать с ними. Деликатная Мэри-Кейт не давила на нее, в отличие от Сэм, чьи послания по электронной почте становились все более агрессивными.
« Твоя жизнь вращается вокруг Мэтта, а это абсолютно недопустимо, – писала Сэм. Читая эти слова, Хоуп слышала голос сестры, срывавшийся от гнева. – Он хорошо устроился и считает, что его каждый вечер должен ждать накрытый стол. Скажи ему, что это не так!!!»
Хоуп знала, что Сэм права. Нужно было что-то делать – куда-то ездить, встречаться с людьми, искать работу… Часто она с тоской вспоминала свой ипотечный банк, где можно было хоть с кем-то поговорить. Но тут приходило время чистить коробку, ко-торая служила цыплятам домом, и Хоуп бралась за дело – как ни странно, с большим удовольствием.
С Вирджинией Мэри-Кейт везло больше, чем с Хоуп. Они привыкли разговаривать друг с другом по телефону и однажды даже ездили в кино. Там они встретились с Дельфиной, и племянница Мэри-Кейт очаровала Вирджинию. А сегодня все трое собирались на вечер отдыха, который должен был состояться в пивной «ВдоваМэгуайр».
– Будем только мы с вами и Дельфина, – сказала Мэри-Кейт в трубку. – Устроим предрождественский девичник.
Вирджиния была не в лучшем настроении, но не хотела обижать новых подруг. «Мы представляем собой странную троицу, – думала она. – Чопорная с виду Мэри-Кейт, я сама, сломленная горем, и кельтская красавица Дельфина в эксцентричных наря-дах». По мнению Дельфины, «нормальной» одеждой был деловой брючный костюм в полоску, под который она надевала майку с низким вырезом. На вечеринки же она обычно являлась в длинных платьях.
В Дублине, в предыдущей жизни, Вирджиния дружила только с солидными замужними дамами, имеющими взрослых детей, и их беседы были сугубо светскими. Они добродушно ворчали на мужей, регулярно опаздывавших к обеду, и жаловались на непу-тевых зятьев. Теперь Вирджиния не выносила общества старых подруг, напоминавших о том, что она так внезапно потеряла. Ее новые подруги были совсем другими. Прямой и откровенной Мэри-Кейт было всего сорок четыре года, но она казалась лет на пять старше. С виду консервативная, она порой бывала пугающе оригинальной. Ее старомодные очки и слегка чопорные манеры действовали на людей успокаивающе, но потом обнаруживалось, что она обладает острым чувством юмора и поразительным обаянием. И все же в глубине ее души жила затаенная печаль. Может быть, именно поэтому их с Вирджинией и потянуло друг к другу. Человек, которого Мэри-Кейт любила и потеряла, был их тайной, о которой Вирджиния никогда больше не осмелилась бы спросить.
Экзотической Дельфине, еще одной обитательнице Редлайо-на, только что исполнилось двадцать девять. Она жила с симпатичным Юджином, похожим на плюшевого медведя, и работала в салоне красоты роскошной гостиницы, располагавшейся в восьми километрах от деревни. Отель «Красный лев» был таким шикарным, что мог бы претендовать даже на шесть звездочек, а руководил им красавчик, по. которому сохли все женщины графства. Рассказав об этом Вирджинии, Мэри-Кейт добавила, что по какой-то неясной причине этот красавчик еще никуда не пригласил местную аптекаршу.
– Кристи Де Лейси не в твоем вкусе! – рассмеялась Дельфина. – Ты всегда говорила, что в мужчине главное не лицо, а душа!
– Если он так неотразим, как говорят, я сделала бы для него исключение, – возразила тетка.
Яркая, как фейерверк, Дельфина приходилась Мэри-Кейт не только племянницей, но и крестницей. Когда Мэри-Кейт подружилась с Вирджинией, Дельфина последовала ее примеру.
«Вдова Мэгуайр» представляла собой довольно уютное заведение. Три подруги заняли столик в задней части зала, как можно дальше от стереоколонок.
– В раннем приходе есть свои преимущества, – с облегчением заметила Мэри-Кейт, усаживаясь на прихваченную из дома подушечку. – Радикулит сводит меня с ума. Но я уже приняла сразу пару таблеток, расслабляющих мышцы, и скоро все будет в порядке.
– Но тогда вы не сможете пить, – проворчала Вирджиния. – Эти таблетки несовместимы с виски, и вы взлетите в небо, как воздушный змей.
– Не придирайтесь, – невозмутимо ответила Мэри-Кейт. – Я веду очень приземленную жизнь и вовсе не против того, чтобы ненадолго взлететь. А что касается виски, то оно прекрасно сочетается с этими таблетками. Говорю как специалист.
– Если так, то дай мне пригоршню этих таблеток на Рождество, – попросила Дельфина. – Иначе праздник мне не пережить.
– А как вы с Юджином собираетесь провести этот день? – спросила Вирджиния, Пытаясь быть любезной. Если для нее Рождество – настоящий ад, это не значит, что другие придерживаются того же мнения.
Белая кельтская кожа Дельфины внезапно побелела еще сильнее, а ее туманные серо-зеленые глаза наполнились слезами. Мэри-Кейт участливо потрепала Дельфину по руке.
– Прошу прощения, – встревожилась Вирджиния. – Я что-то не так сказала? – Должно быть, она чего-то не поняла в отношениях Дельфины и Юджина. Дельфина всегда говорила о нем с любовью, и было трудно представить, что они могли поссориться.
– Это не ваша вина, Вирджиния, – шмыгая носом, пробормотала Дельфина.
– Я не хотела совать нос в ваши личные дела…
– Нет, я расскажу. Вы меня поймете… Видите ли, все дело в Юджине. Он прежде был женат, развелся, и… – Дельфина тяжело вздохнула.
Мэри-Кейт протянула племяннице стакан и досказала эту грустную историю.
– Моя дражайшая сестра Полина – одна из тех святош, которые считают, что женатые люди не имеют права на развод. Она уверена, что Дельфина, живя с Юджином, губит свою бессмертную душу. Полина отказывается говорить о нем, не хочет принимать его у себя в доме и только недавно снова начала разговаривать с Дельфиной. Причем эти беседы всегда сводятся к одному и тому же: «Когда ты наконец образумишься, бросишь этого безнравственного типа и перестанешь позорить всех нас?»
– Рождество будет просто ужасное! – простонала Дельфина. Вирджиния и Мэри-Кейт одновременно наклонились и обняли ее.
– В прошлом году она не знала о Юджине. Тогда у него была своя квартира, но теперь мы живем вместе… – Дельфина взяла со стола бумажную салфетку и вытерла глаза. – А она твердит, что в Рождество я должна быть у нее, что это Господень праздник, что я совершаю грех и никогда не смогу обвенчаться в церкви. Если я не приду к ней, она меня убьет! Но я не могу бросить Юджина в Рождество одного. Просто не могу.
– А вы не можете поговорить с Полиной? – спросила Вирджиния Мэри-Кейт.
– Вы не знаете мою сестру. – Мэри-Кейт грустно вздохнула. – Когда господь учил людей пониманию и состраданию, она сидела в соседней комнате, злилась и сплетничала.
