Жанна вздохнула, и призналась, что их с папой яхта всегда стояла у причала, в воде, а на берег ее никогда не вытаскивали. Повозившись и промочив ноги, мы столкнули лодку в воду. Заодно узнали, что лучше сталкивать пустую лодку, чем полную людей.
— Дальше, малыш.
— Я не малыш.
— Дальше, капитан.
— Надо поднять парус.
— Жанна, — сказал я, — ты давай так. Говори нам, за какую веревку тянуть, и что отсюда должно получиться. Ладно? Что надо сделать, чтобы поднять парус?
Тут выяснилось, что проблемы наши только начинаются. Жанна привыкла ходить на яхте, у которой было два паруса — один, косой, впереди, он назывался стаксель, и второй, тоже треугольный, сзади, это был грот. Грот снизу был прикреплен к куску дерева, именовавшемуся гиком, и когда папа говорил «гик», это значило, что яхта поворачивает, и надо втянуть голову в плечи, чтобы гиком не попало по голове. Все это мы узнали из ее рассказа, а выводы нам несложно было сделать самим.
— Значит ты не знакома с этим типом паруса?
— Нет, — вздохнула девочка. — Тут гик почему-то наверху, а стакселя нет совсем…
— Слушай, Том, — пришла ей на выручку Джейн. — Ведь эта штука похожа на то, как были устроены паруса у «Летяги». Так?
— Так… — я не почувствовал ожидаемого прилива энтузиазма.
— Значит, мы сможем его спустить, дергая за эти веревочки. Так?
— Ты дергай, — сказал я. — Я посмотрю.
— Простите, — немного взволнованным голосом перебил дискуссию двух экспертов гном. — Вы уверены, что знаете, что делать потом? После того, как эта штука упадет нам на голову?
— Плыть на остров, разумеется, — удивленно ответил я.
— Он прав, — заметила Джейн. — На этой лодке вместо штурвала вон та штука.
— Назови ее рулем, не ошибешься. — Сказал я. — Я видел, как им пользуются, в сериале про Синдбада-Морехода.
— Ты смотришь детские сериалы? — фыркнула Джейн.
— А что здесь такого? Вся моя фехтовальная техника, между прочем, оттуда…
Препираясь подобным образом, мы не заметили, как легкий ветерок, а может быть, какое-нибудь прибрежное течение, отнесли лодку вдоль берега и загнали ее в камыши.
— Ставим парус! — сказал я. — Хуже не будет.
Судя по выражению лица Кирка, он не был в этом уверен.
— Надо, чтобы когда лодка наклоняется от ветра, кто-то садился на наветренный борт, чтобы она не перевернулась, — заметила Жанна.
— Наветренный — это который?
— Тяну! — крик Джейн прервал нашу дискуссию на полуслове.
Парус развернулся с громким хлопком и накрыл Кирка. Издав боевой клич, гном потянул из-за спины топор.
— Кирк, замри.
Гном замер, по мере того, как ветер надувал парус, его нижняя часть соскользнула с «пострадавшего» и заполоскалась, наподобие флага.
— Я видел в кино, — заметил Роджер, — что парус свисает с реи, совсем как у нас, но внизу он тоже привязан.
— Вот эти веревочки…
— А к чему привязан?
— Давай вот сюда и сюда. Только вяжи с бантиком, на всякий случай.
— На какой еще — на всякий?
— Если понадобится быстро развязать. Кто-нибудь знает, что здесь делает эта доска?
— Это не доска, — важно сказала Жанна. — Это шверт.
— Кто-нибудь знает, что здесь делает этот шверт?
— Его надо опустить в швертов колодец, — сказала девочка, — чтобы лодка могла идти не только по ветру, но и боком.
— И где этот самый… Колодец? — поинтересовался я.
— Нету, — вздохнул наш восьмилетний шкипер.
— Можно повесить его на рее, — неуверенно предположила Джейн.
— Он должен быть тут, — сказал вдруг Роджер. — Смотрите, в борту паз, и следы краски. И той же краской покрашен этот, как его…
— Шверт.
— Пробуем?
Роджер загнал шверт в специальное крепление на правом борту, так что тот уходил вертикально в воду. Лодка тут же ожила, развернулась, сорвала парусом колпак с головы Кирка и вышвырнула его — колпак — за борт. Я выловил его из воды и подал гному.
— А ведь мы движемся куда-то…
Лодка двигалась. Парус надулся, почти весь, разве что нижний угол хлопал на ветру. Я потянул за веревку, которой он был привязан к уключине, и хлопанье прекратилось.
— Кто-нибудь заметил, что остров — это в другую сторону? — спросила молчавшая до сих пор Тиал.
— Я над этим работаю.
— Надо, — сказала Жанна, — повернуть вот этот руль. Тогда лодка…
— Ну конечно, как я сразу не догадался!
Я нажал на закрепленное на корме рулевое бревно, и под всеобщие восторги лодка направилась к острову. Затем до меня дошло, что не все идет по плану. Я снова нажал на рулевое весло, и лодка заскользила обратно к тому месту, откуда мы отчалили. Ну, положим, не совсем к тому, но круче к ветру она идти не желала.
— Том, куда ты рулишь?
— Тиал, Жанна — вы останетесь на берегу, — сказал я. — Если я прав, и остров занят гоблинами, то вам там делать нечего.
— Я… — начала было Тиал.
— Я не могу оставить Жанну одну — пропадет. Что поднимает еще один вопрос. Кирк, дружище… Я не могу тебя об этом просить, слишком уж опасно…
Я выбрал правильный подход. Скажи я гному, что ему следует оставаться на берегу, и он уперся бы намертво. Теперь же, напротив, он рвался охранять остающихся одних Тиал и девчонку. Была, впрочем, для этого и еще одна причина — о чем я догадался, лишь когда днище лодки заскребло по дну. Кирк соскочил в воду и устремился к берегу, сосредоточенно сопя на бегу. На берегу же он просто упал, обняв первую попавшуюся кочку, с выражением безграничного счастья на лице. Сухопутная крыса, ему никогда не понять нас, морских волков…
Повозившись еще с четверть часа, мы развернули лодку, и направили ее к далекому пятнышку на горизонте — острову Маяка. Хорошо, если маяк работает, если же нет… Я поежился, подумав, что если там никого нет, придется плыть обратно. Впрочем, придется, так и так — не бросать же в этом мире Жанну…
Мы плыли долго. Взошло и стало припекать солнце, затем его затянули тучи и начал накрапывать дождь. Остров все вырастал на горизонте, и заслонил уже полнеба. Ибо он был скалистым, этот остров, скалы громоздились друг на друга, поросшие еловым лесом, ржавого цвета, покрытые сетью трещин… Затем, словно освободившись от сковывающих их деревьев, скалы, уже голые, взмывали ввысь, и там, на самой высокой точке острова, стояла едва видная отсюда белая башенка маяка.
— Я так и думал, — мрачно сказал я. — Туда лезть — километр, и хорошо еще, если есть лестница.
